Госполитика против будущего: как Минфин и Центробанк жертвуют инвестициями ради макроэкономической стабильности
Уоррен Баффет как-то заметил: «Самое лучшее время инвестировать — несколько лет назад. Второй лучший вариант — сегодня. Чем раньше вы начнете инвестировать, тем лучше». Что бы он ни имел в виду изначально, сложно сказать лучше про ситуацию в нашей экономике прямо сейчас.
Инвестирование в целом — это приобретение каких-либо активов с целью получения прибыли в будущем. Это справедливо в принципе для всех субъектов. Например, для физических лиц, осуществляющих вложения свободных денежных средств (сбережений) на банковские депозиты или в ценные бумаги с целью накопления на какие-либо покупки или на старость. Бизнес готов инвестировать собственные и заемные средства при их наличии и при наличии хорошей инвестиционной возможности, позволяющей заработать больше, чем изначально вкладывалось. Государство инвестирует — или, так скажем, должно инвестировать — собственные средства (из доходов бюджета) либо же заемные, для обеспечения будущих поступлений в бюджет, которые не только позволят ему выполнять все ранее взятые обязательства, но и со временем их расширять.
Ключевой момент состоит в том, что за счет инвестиций, осуществляемых сегодня, мы обеспечиваем себе будущее. Получается ли у нас сейчас это делать? Похоже, что не очень. Темпы роста инвестиций у нас в целом устойчиво замедляются, снизившись в несколько раз не только по сравнению с уровнем 2000-х годов, когда наблюдался их быстрый рост, но и по сравнению с началом 2010-х. За период с 2015 по 2019 год они составили в среднем всего 0,2% в год, то есть темпы роста явно не превышали уровня статистической погрешности (расчет автора на основе данных Росстата). Доля инвестиций в ВВП также остается довольно низкой — по итогам 2019 года она оказалась на уровне 20,6%. Это был бы неплохой показатель для ведущих развитых стран, но крайне низкий для страны, которой необходимо поддерживать высокие темпы роста экономики, хотя бы на уровне среднемировых.
Означает это в итоге одно: о будущем мы серьезно не думаем. И первичный импульс, следует сказать, здесь исходит со стороны государства. Например, в рамках бюджетной политики четко прослеживается, что инвестиции не являются для бюджета приоритетом. Так, в принятых Основных направлениях налоговой, бюджетной и тарифно-таможенной политики на 2020-2022 год роста инвестиций со стороны государства за этот период не предполагалось. И расходы бюджета в целом по итогам 2022 года должны были бы остаться практически на уровне 2019 года (16,9% ВВП по сравнению с 16,8%, см. стр. 52 документа), и, в частности, расходы на национальную экономику к 2022 году должны были сохраниться на уровне 2019 года, то есть 2,5% ВВП (расчеты автора на основе данных на стр. 56-57). Пандемия многое изменила, но неизменным осталось одно — стремление всеми силами свести бюджет к профициту. А это означает как минимум отказ от расширения инвестиций, хотя и о сокращении уже заложенных сумм тоже заходит речь.
Банк России также предпочитает лишь наблюдать за ситуацией с инвестициями со стороны, отказываясь играть значимую роль в этом процессе. Во-первых, это хорошо прослеживается в рамках формулируемых целей денежно-кредитной политики. Банк России в своих документах четко указывает, что его денежно-кредитная политика нацелена на поддержание ценовой стабильности, то есть стабильно низкой инфляции. Что же касается инвестиций, то предполагается лишь, что при ценовой стабильности компаниям проще осуществлять финансовое и инвестиционное планирование. Это по сути и есть ожидаемый со стороны ЦБ вклад его денежно-кредитной политики «в решение общей задачи экономической политики на текущем этапе — в ускорение темпов экономического роста на основе увеличения инвестиций» (именно так определяется этот вклад в Основных направлениях единой государственной денежно-кредитной политики на 2020 год и период 2021 и 2022 годов, стр. 6).
Но еще интереснее второе обстоятельство. Оно состоит в том, что Банк России не просто действует в соответствии со специфически поставленной целью. Здесь скорее другое — ЦБ очень своеобразно понимает роль своих решений для экономики, что и влечет за собой множество проблем. Вот характерный пример из того же ранее упомянутого документа с основными направлениями ДКП: «Изменение рыночных процентных ставок, которое приводит к увеличению или снижению спроса на новые заемные средства со стороны фирм, отражается также на динамике инвестиционного спроса. В России этот эффект, по оценкам Банка России, имеет меньший количественный эффект по сравнению с влиянием на потребительский спрос. Во многом это связано с преобладающей долей собственных средств при финансировании инвестиций в российской экономике» (см. стр. 97 документа).
Этот маленький фрагмент очень ярко иллюстрирует общую суть денежно-кредитной политики Банка России: с его точки зрения, снижение процентных ставок слабо поможет инвестициям, потому что они осуществляются компаниями в основном за счет собственных средств. Хотя вполне логично задаться другим вопросом: а не является ли то, что инвестиции осуществляются в основном за счет собственных средств, как раз следствием недоступности заемного финансирования, и в том числе по причине высоких процентных ставок и других особенностей политики ЦБ, влияющих на условия кредитования?
Вывод же, который делает Банк России, отражает взятую им на себя пассивную роль во всех экономических процессах, кроме контроля за динамикой цен. Но преследование низких темпов инфляции за счет лишения экономики будущего — вряд ли хорошая стратегия.
Инвестиции за счет собственных средств компаний не способны обеспечить устойчивый экономический рост практически ни при каких условиях. Это прописные истины, которые отражаются в функциях, которые должна выполнять нормальная финансовая система. Во-первых, прибыли отдельных компаний просто не будет достаточно для осуществления необходимых инвестиций в крупные проекты. Во-вторых, даже если у каких-то компаний и появляются крупные объемы средств, то вкладывая все средства в один проект, они бы плохо диверсифицировали свои риски, что подрывало бы их дальнейшую устойчивость. В-третьих, экономический рост во многом зависит от появления и развития новых компаний, у которых нет никакой прибыли, причем зачастую на протяжении нескольких лет. И этот перечень можно продолжать.
То, что происходило и происходит в России, вполне соответствует общей логике и истории экономики: не хватает привлеченных средств — нет и инвестиций, а, соответственно, и роста. Например, в середине 2000-х годов, с 2002 по 2007 год, доля собственных средств предприятий в структуре источников финансирования инвестиций в основной капитал составляла в среднем 43,2%, имея четкую тенденцию к снижению. В это время инвестиции росли в среднем на 13,8% в год, а ВВП — более чем на 7,0% в год, причем по обоим показателям наблюдалась повышательная тенденция. В период же с 2015 по 2019 год мы имеем совершенно обратную ситуацию: доля собственных средств в структуре источников инвестиций растет и в среднем за этот период составила 52,5%, инвестиции же в основной капитал, как уже было отмечено, росли лишь на 0,2%, а ВВП — на 0,8% в год.
При этом ситуация усугубляется: по итогам I квартала 2020 года доля собственных средств среди источников финансирования инвестиций подскочила до 65,1%, что означает, что компании смогли финансировать инвестиции заемными средствами фактически лишь на треть (данные из доклада «Социально-экономическое положение России — 2020 г.», январь-апрель, Инвестиции в нефинансовые активы за I квартал).
В результате мы наблюдаем очень странную ситуацию. С одной стороны, цели по росту инвестиций в основной капитал стали все чаще звучать и в качестве одного из приоритетов национальной экономической политики. Так, в Послании президента Федеральному собранию в 2020 году была поставлена задача к 2024 году довести долю инвестиций в основной капитал до 25% (с текущих 21%), а в Указе «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года» зафиксирована цель реальному росту инвестиций в основной капитал к 2030 году не менее 70% по сравнению с показателем 2020 года. Цели по росту инвестиций в основной капитал фиксируются и в документах правительства. С другой же стороны, проводимые бюджетная и денежно-кредитная политики показывают, что никаких важных шагов в этой области не делается.
Хождение по замкнутому кругу — малоэффективная стратегия действий. Учитывая, что дефицит инвестиций в России можно оценить в триллионы рублей в год (недостающие 5-7% ВВП — это порядка 4,5-6,5 трлн рублей в год в ценах 2019 года), нужны решительные действия в этом направлении, и прежде всего со стороны государства.
Во-первых, государство своим примером должно показать, что инвестировать в России — это хорошо, что оно верит в своих людей и в свою экономику. Если же государство будет и дальше занимать позицию, что хороших возможностей у нас мало, условия не очень хороши, а деньги лучше просто хранить на счетах — вряд ли стоит ожидать, что бизнес начнет разворачивать масштабную активность. А если отечественный бизнес не начнет, то и иностранные инвесторы не пойдут. Обеспечивать рост инвестиций будет некому.
Соответственно, это требует решительного пересмотра базовых установок бюджетной политики. Мы много лет гордимся тем, что российский госдолг — исключительно низкий. Но хорошее в низком уровне госдолга заключается в том, какие возможности он предоставляет. Нет никакого смысла им гордиться, если мы имеющиеся возможности не используем. Недостатка в проектах, направленных, например, на решение насущных проблем в развитии инфраструктуры, у нас нет. Но при этом помимо собственно проектов с государственным финансированием, необходимо и активное предоставление инвестиционных стимулов для бизнеса.
Во-вторых, государство должно обеспечить участникам экономики приемлемые условия привлечения средств для инвестиций, как минимум дающие им возможности, сопоставимые с теми, которые имеют наши конкуренты за рубежом — и по стоимости привлечения средств, и по их срочности. Прежде всего, здесь необходимы меры как денежно-кредитной политики, так и политики по регулированию банковской системы и финансового рынка. Само по себе снижение ключевой ставки мало что дает, если не подкрепляется, с одной стороны, изменением общего подхода к установлению банковских нормативов, а с другой — действиями центрального банка как в рамках системы рефинансирования выданных кредитов и выпущенных облигаций, так и в плане активных действий на рынке, в частности, прямого выкупа облигаций на свой баланс в рамках определенных программ.
В-третьих, необходимы шаги, обеспечивающие рост спроса со стороны населения, поддерживающего инвестиционный процесс. Здесь речь идет прежде всего об ипотечном и автокредитовании на приобретение отечественных автомобилей. При этом ипотека заслуживает особого внимания. Низкие ставки по ипотеке снижают и риски неуплаты со стороны заемщиков, а это значит, что появляется и простор для снижения величины первоначального взноса. При снижении ставки с 9% до 5,5% и размера первоначального взноса с 20% до 10% уровень необходимого ежемесячного дохода заемщика для получения ипотечного кредита снижается на 14%, что означает появление возможности для улучшения жилищных условий дополнительно для нескольких миллионов семей (см. расчет в приложении). Расширение же спроса на ипотеку обеспечит рост спроса на продукцию компаний самого широкого спектра отраслей.
Макроэкономическая стабильность без роста и развития — прямой путь к застою. Сдерживая инвестиции сейчас, мы сами портим наше будущее. Безусловно, какие-то из осуществленных инвестиций окажутся непродуктивными, в каких-то случаях возможны махинации и непроизводительное использование средств. Но если не делать ничего и не сдвинуть инвестиционный процесс с его нынешней мертвой точки, о каком-либо прорывном развитии страны и повышении уровня жизни граждан надолго придется забыть.
Приложение: влияние условий ипотечного кредитования на улучшение жилищных условий граждан
Согласно данным по ипотечному жилищному кредитованию на июнь 2020 года (последние доступные данные), средний размер ипотечного кредита составил 2 371 328 рублей. При первоначальном взносе в 20% и процентной ставке по кредиту 9% годовых на срок 20 лет размер ежемесячного платежа по ипотечному кредиту составит 17068,36 рублей. При первоначальном взносе в 10% и процентной ставке по кредиту 5,5% размер ежемесячного платежа составит 14680,86 рублей. Разница между размерами платежей составляет 14,0%. При соотношении платежей на оплату долговых обязательств и доходов заемщика 50/50 это соответствует снижению требуемого дохода заемщика с 34136,72 рублей до 29361,72 рублей (разница 4775,01 рублей). Согласно данным Росстата, среднедушевые доходы в размере 27000,1-45000,0 рублей в месяц имели в 2019 году 24,6% населения страны. При среднегодовой численности населения в 146,8 млн человек, это составляет 36,1 млн человек. При допущении равномерного распределения доходов внутри этой группы (имеющих доходов от 27000,1 до 45000,0 рублей) снижение требуемого дохода заемщика на 4775,01 рублей обеспечит потенциальную возможность взять кредит дополнительно для 6,5% населения, то есть 9,5 млн человек. При этом более реалистичным будет предположить, что в этой группе населения будет наблюдаться смещение численности населения в сторону нижней границы диапазона. А это означает, что улучшение возможностей по ипотечному кредитованию коснется даже большего количества граждан. Согласно итогам Всероссийской переписи населения, средний размер частного домохозяйства в РФ составляет 2,6 человека. Соответственно, 9,5 млн человек — это 3,7 млн домохозяйств (семей).
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции
Источник
Эксперты усомнились в плане Минфина привлечь ₽30 трлн инвестиций
Аналитики инвесткомпании InfraOne, которая специализируется на проектах в инфраструктуре, назвали «нереалистичными» планы Минфина по привлечению до 30 трлн руб. инвестиций к 2024 году за счет реализации положений разрабатываемых соглашений о защите и поощрении капиталовложений (СЗПК; соответствующий законопроект уже одобрен Госдумой в первом чтении). Выводы экспертов содержатся в еженедельном отчете InfraOne.
По мнению аналитиков, реализации целей Минфина помешает, в частности, отсутствие необходимых для инвестиций свободных средств у компаний и правительства, а также ограниченность банков в масштабных вложениях. Представитель Минфина, в свою очередь, назвал выводы аналитиков «субъективными» и «построенными на устаревших версиях законопроекта».
Почему аналитики поставили под сомнение планы привлечения инвестиций и какие на это есть объяснения у Минфина, разбирался РБК.
Что такое InfraOne
InfraOne — инвесткомпания, специализирующаяся на прямых инвестициях в инфраструктуру. В ее портфеле, по собственным данным, около 70 проектов, реализуемых на принципах государственно-частного партнерства (ГЧП), концессий и проектного финансирования в железнодорожной, автодорожной, аэропортовой, портовой, энергетической и других сферах. Компания, в частности, участвует в структурировании концессии по созданию морского порта Лавна, строительстве порта Суходол и железнодорожной линии к Эльгинскому угольному месторождению «Мечела». Главой и владельцем InfraOne является председатель совета юрфирмы «Вегас-Лекс», член генсовета «Деловой России» Альберт Еганян.
Какие цели поставил Минфин
Минфин уже более года разрабатывает формат СЗПК, который должен гарантировать инвесторам неизменность ключевых параметров законодательства в обмен на обязательства инвестиций. Согласно ранее приводимым расчетам министерства, СЗПК должны обеспечить приток около 30 трлн руб. инвестиций в экономику до 2024 года: бизнес и госкомпании в рамках этого формата должны будут ежегодно заключать по 100–150 соглашений на 7–10 трлн руб.
Такие вложения обеспечили бы выполнение задачи, которую поставил президент Владимир Путин в послании Федеральному собранию в марте 2018 года — увеличить долю инвестиций с 21 до 25% ВВП. «Чтобы обеспечить устойчивый рост, нам необходимо это сделать, сделать во что бы то ни стало», — заявил он тогда.
На совещании с Путиным на прошлой неделе первый вице-премьер Андрей Белоусов заявил, что уже 15 проектов общей стоимостью почти на 3 трлн руб., которые планируется привлечь в рамках СЗПК, прошли экспертизу ВЭБ.РФ и РФПИ. «Если в прошлом году по факту мы имеем за три квартала 0,7% роста инвестиций, то в текущем году эта цифра должна составить 5%, в 2021 году — не менее 6% и далее находиться примерно на этом уровне прироста. Только при такой траектории развития, когда инвестиции примерно вдвое опережают рост ВВП, их объем в 2024 году достигнет поставленного президентом целевого значения», — приводил данные Белоусов, подчеркивая, что СЗПК «создаст гарантированно предсказуемые правила для реализации крупных инвестиционных проектов».
Но разрабатываемый Минфином документ не раз критиковали и чиновники, и бизнес. В сентябре 2019-го Дмитрий Козак, занимавший на тот момент пост вице-премьера и курировавший промышленность, предупреждал о коррупционных рисках из-за избирательного подхода при предоставлении господдержки частным инвесторам. Глава Сбербанка Герман Греф отмечал, что документ «подрывает доверие к существующим инструментам инвестиций в инфраструктуру».
В итоге в начале февраля 2020 года из законопроекта исключили соглашения, которые заключаются на условиях государственно-частного партнерства (ГЧП), и концессии, широко используемые при реализации инфраструктурных проектов.
Представитель Минфина сказал РБК, что все изменения законопроекта обсуждались правительственной рабочей группой с предпринимательским сообществом, деловыми организациями, депутатами и общественными организациями. «Правительство договорилось не включать в проект закона о защите и поощрении инвестиций требующие дополнительной проработки моменты, чтобы обеспечить его принятие до 30 апреля. Поэтому оценочные модели влияния законопроекта на экономику предстоит делать, опираясь на новые условия», — сказал он. Представитель ведомства не ответил на вопрос РБК, насколько изменился целевой порог привлечения инвестиций к 2024 году с учетом вносимых изменений.
Какие проекты попадают под СЗПК
Соглашения на срок шесть, 15 или 20 лет при условии осуществления капиталовложений в объеме не менее:
- 250 млн руб. (для проектов в сфере здравоохранения, образования, культуры, физической культуры и спорта);
- 500 млн руб. (для проектов в сфере сельского хозяйства);
- 1,5 млрд руб. (для проектов в сфере промышленности и цифровой экономики);
- 5 млрд руб. (для проектов в иных отраслях, за исключением игорного бизнеса, производства табачных изделий и алкогольной продукции, жидкого топлива, добычи нефти и газа).
Почему аналитики сомневаются в планах Минфина
В конце 2019 года глава Минфина Антон Силуанов говорил о накопившихся на счетах и депозитах российских компаний 30 трлн руб., которые те не торопятся инвестировать, в результате чего экономика растет очень низкими темпами.
По оценкам InfraOne, в ближайшие три года будет реализовано проектов в формате ГЧП и концессий на 2–2,5 трлн руб. Но даже с учетом их исключения из-под действия СЗПК привлечь 27–28 трлн руб. к 2024 году будет сложно, считают аналитики InfraOne и приводят следующие доводы.
- У компаний и правительства сейчас нет таких средств, а банки ограничены в масштабных вложениях, указывают они. Несмотря на то что, по данным ЦБ, на счетах и депозитах юридических лиц на 1 декабря 2019 года находилось 28,2 трлн руб., на сферы, попадающие под действие СЗПК (промышленность и инфраструктура), приходится 65–75% денег на счетах и депозитах, то есть до 19–22 трлн руб.
- Общая задолженность по кредитам юрлиц составляла 33,2 трлн руб., а просроченная — достигла 2,4 трлн руб. К компаниям, попадающим под критерии СЗПК, относится до 18–22 трлн руб. и 1,6–1,7 трлн руб. соответственно, указывают эксперты. Поэтому они сомневаются, что компании смогут кратно увеличить объемы своей задолженности: для запуска проектов на сумму до 30 трлн руб. к 2024 году или до 10 трлн руб. ежегодно компаниям придется увеличить долговую нагрузку почти вдвое за три-четыре года.
- Быстрый рост обязательств компаний (причем почти всех крупнейших промышленных, транспортных и инфраструктурных групп и компаний) «перегреет» экономику, включая банковский сектор, рынок облигационных заимствований, а затем это отразится на строительном рынке страны, предупреждают эксперты InfraOne.
- Аналитики также указывают на ограничения в строительной отрасли, где объем выполняемых работ сейчас и так составляет около 7,5–8 трлн руб. в год. Дополнительно строители могут добавить не более 30% этих объемов, то есть лишь 2,6 трлн руб. ежегодно, считают авторы отчета. При этом передать значительный объем работ зарубежным строительным компаниям не получится, поскольку они не смогут за два-три года мобилизовать ресурсы для выхода на российский рынок, а круг тех, кто может и согласен строить по российским правилам, ограничен.
- Согласно данным конференции ООН по торговле и развитию (UNCTAD), ни в одной стране мира годовые инвестиции в проекты на начальной стадии не превышали 7 трлн руб. (исходя из средневзвешенного курса в 2018 году 62,7 руб. за доллар). «Такую сумму инвестировал только Китай в 2018 году, однако и он не мог вкладывать такие суммы несколько лет подряд», — говорится в отчете InfraOne.
- Согласование деталей, мер поддержки и обязательств по крупным соглашениям в России затягивается на месяцы и даже годы. «Вероятность того, что новый инструмент (СЗПК. — РБК) заработает сразу без дополнительной отладки и в полную силу, крайне низка», — предупреждают аналитики.
По мнению эксперта рейтингового агентства АКРА Альфии Васильевой, частично решить проблемы с реализацией крупных проектов, о которых предупреждают аналитики InfraOne, могло бы развитие рынка проектного финансирования посредством выпуска облигаций, обеспеченных денежными потоками проектов, которые уже находятся на операционной стадии. Таким образом, деньги, полученные от размещения таких облигаций, можно было бы направить на реализацию новых проектов. Это также могло бы быть интересно и банкам, имеющими регуляторные ограничения, отмечает Васильева.
Но Васильева признает, что одной из важнейших проблем рынка инфраструктурного финансирования является дефицит «готовых для финансирования проектов». На практике процесс структурирования сделок на инвестиционной стадии может занимать длительное время и вызывать дополнительные сложности как у организаторов выпуска, так и инвесторов.
Источник