«Я прошу только немного помочь. » Торговля поделками – бизнес для глухих или средство выживания?
Спустя некоторое время и меня позвала железная дорога. Поезд шёл до Санкт-Петербурга. Станция где-то в Ярославской области. Зашла женщина лет сорока, белолицая, в светлом платочке. Молча положила на столик дорожный киот из трёх икон, медальон и браслет в точности такой, как у моего приятеля. А рядом – записочку: «Люди добрые! Я от рождения не слышу. Я не прошу милостыню, а лишь зарабатываю, чтобы иметь достаточно средств для выживания. Цена одного изделия – 100 руб. Благодарю, что не остались равнодушны!»
«Вагонные споры – последнее дело…»
Так она прошла по всему вагону, а затем вернулась, чтобы собрать свой товар. Пассажиры, преимущественно люди молодые и средних лет, завидев её, старались тут же уткнуться в телефоны, журналы и книги, делая вид, будто и не заметили вовсе, что им что-то предлагали. Женщины пенсионного возраста отодвигали изделия, глядя глухонемой в глаза. Во время всего действа в воздухе повисла тишина, лишь изредка шелестел шёпот. Смущение, похоже, заставило всех забыть, что гостья не слышит произносимых слов.
Один из нашего купе подвинул к себе дорожный киот, а на записку с воззванием положил сторублёвую бумажку. Белолицая собрала всё это с бесстрастным лицом и пошла дальше. Позже из бесед, которые вспыхнули, едва глухонемая покинула вагон, выяснилось, что ещё несколько человек приобрели иконки и браслеты в подарок родным и знакомым. Одни с жаром обсуждали необходимость освящения таких предметов, другие доказывали, что подобные вещи можно рассматривать не иначе как сувениры. Третьи заговорили о положении в стране людей с ограниченными возможностями.
Среди всего этого гула особенно выделился высокий женский голос:
– Да кто их вообще пускает! Пользуются своим правом на бесплатный проезд и обдирают людей как липку!
Мне неожиданно захотелось узнать, а сколько и вправду стоит этот деревянный браслет? Заглянула в Сеть. Многие интернет-магазины предложили аналогичные изделия за 100–150 рублей. Однако оптом из Москвы и Самары браслеты можно было заказать по 20 рублей за штуку.
В сердце вспыхнуло негодование: «Наживаются!» А ссылки тем временем вели на другой любопытный форум. Мужчина описывал свой опыт встречи с глухонемым офеней.
«Сегодня ехал по маршруту № 26, освободилось место, присел. Через 3–5 минут на колени мне положили в пластиковой упаковке двустороннюю икону в переплёте: «Святой Николай-Угодник» и «Божия Матерь» с визиткой-предложением купить её за 100 рублей. Было в ней пояснено, что продаёт инвалид, глухонемой, что он не попрошайничает, а таким образом выживает через её продажу. Посмотрел, покрутил. Секунд через 30–40 вновь подошёл, стал ждать. Благо ручка всегда при мне. На обратной стороне визитки написал просьбу предъявить свидетельство об инвалидности. Из кармана он достал паспорт и справку инвалида установленного образца. Сверив данные – купил. Почему? Да, думаю, не убудет, а ему польза.
Продававший иконы вышел из автобуса. И как всегда, у нас в автобусе пошёл галдёж: да как так можно – святыми иконами торговать, и вообще они фальшивые, и так далее. Послушал и, выходя, обронил: «Вам же не навязывают, а это мой выбор!»
В голове живо представилось, как заходит в автобус бородатый старик, что-то кладёт людям на колени… И глаза изумлённых пассажиров, уставших, присевших наконец после трудного дня и погрузившихся в свои размышления. Это напомнило некогда позабавившую меня историю о том, как торгуют в метро Буэнос-Айреса. Проходит человек бомжеватого вида и раскладывает на колени сидящих свой товар: шоколадки, жвачки, напитки, календарики. Кому нужно – берут и расплачиваются. Кому пора выходить, оставляют вещицу на освободившемся месте, а новые пассажиры присаживаются и перемещают поклажу с сиденья себе на колени, спокойно дожидаясь возвращения продавца.
Иногда появляются дети в лохмотьях. Они поворачивают ладонь каждого сидящего так, чтобы хлопнуть по ней, а затем кладут в неё предлагаемую конфету или наклейку. И аргентинцы не брезгуют этими грязными ручонками. И из жалости покупают или подают монетку.
«Мне не нужна милостыня»
Среди многих объявлений о работе, обсуждений, какие специальности предлагают людям с ограниченными возможностями и как непросто им адаптироваться в коллективе, натыкаюсь на пост: «Ребята, помогите! Я глухонемой. Хотел бы начать бизнес, но без крупных вложений. Что посоветуете?» Посоветовали, естественно, податься в коробейники – торговать сезонной мелочовкой: летом – пластырями, фумигаторными пластинами, весной и осенью – стельками и дождевиками, зимой – шерстяными носками и праздничными безделушками.
Принял ли парень рекомендации – не знаю. Но недавно, сидя в одном из кафе у метро «Пионерская», я вновь увидела у себя на столе безделушку – глиняную черепаху, не слишком аккуратно покрытую лаком. И рядом ламинированную карточку: «Люди добрые! Мне не нужна милостыня, я прошу только немного помочь, чтобы в этом обществе у меня было достаточно средств для проживания. Я предлагаю 1 шт. – 100 руб. У вас доброе сердце. Благодарю за покупку!»
Положил их молодой парень, явно перешагнувший через второй десяток лет, но до третьего ещё не добравшийся. Худощавый, смуглый, с острыми глазками. Я внимательно осмотрела предложенное, а также пластиковую карточку, однозначно напечатанную не дома на принтере, и отодвинула всё на край стола. В конце концов, меня не просили о пожертвовании. Это бизнес. И только мне решать, ради какого товара стоит открыть свой кошелёк…
Они смотрели друг на друга и общались. Жестами
Я сказала, они очень милые, но в магазине стоят дешевле, и вежливо подвинула изделия в его сторону. Он быстро смахнул их в сумку и пошёл дальше
Кафетерий в крупном торговом центре – это место, куда скорее забегают перекусить, чем приходят для отдыха и длинных светских бесед. Территория проходная, доступ всегда открытый, и контингент разношёрстный. Ожидая подогревающегося блюда, я невольно разглядывала вымазанных в соусе и хрустящих картофелем фри детей, примостившуюся в углу девушку в униформе, характерной для клининговой службы.
Погружённая в созерцание, я не сразу заметила подошедшего. Только услышала, как что-то легонько стукнуло по столу. Это было яблоко из оникса и маленький фарфоровый слоник. А рядом легла записка, что продаёт эти милые вещицы глухонемой. И просит за них по 100 рублей. Едва я успела опомниться, он уже был у другого столика.
Минут через пять продавец вернулся. Теперь я уже смотрела ему в лицо. Это был высокий смуглый молодой человек с тёмно-карими глазами и приятными чертами лица. Я даже усомнилась, что он глухонемой. Спросила: «Могу я вас сфотографировать?» Он показал на ухо и совершил несколько пассов руками. Затем протянул к статуэткам руку, но замер, вопросительно посмотрев на меня.
Я сказала, они очень милые, но в магазине стоят дешевле. Он снова посмотрел глубоким взглядом, будто пытаясь понять, о чём идёт речь. А плечи подёргивались, указывая, что он торопится и просит определиться с выбором. Тогда я вежливо подвинула изделия в его сторону. Он быстро смахнул их в сумку и пошёл дальше.
Уже направляясь к выходу из торгового центра, я заметила этого юношу за столиком у лотка с мороженым. Он был с девушкой. Они откусывали кусочки холодных шариков в вафельном рожке, мило смотрели друг на друга и общались – жестами.
Из истории глухого общества
Первые глухонемые торговцы были замечены в поездах аж в 1851 году, едва были проложены железнодорожные пути из Петербурга в Москву.
История же призрения лишённых слуха высшим светом имперской столицы ушла своими корнями в 1810 год. По сведениям историков, к тому времени уже вдовствующая жена Павла I императрица Мария Фёдоровна встретилась на прогулке со знакомой генеральшей. Царскую особу поразил племянник приятельницы, который не слышал вопросов и не мог на них отвечать. Всю ночь не спала Мария Фёдоровна, а наутро объявила, что выписывает из Польши специалиста для создания училища глухонемых. Оно кочевало из Павловска на Выборгскую сторону Санкт-Петербурга, затем на территорию Смольного собора. И в 1817 году закрепилось наконец на Гороховой улице в 18-м доме. К 1821 году в училище появился свой храм.
Брали в учебное заведение с 7 лет. Беднякам места предоставляли бесплатно. Богатые оплачивали своим отпрыскам отдельные комнаты и улучшенное питание. В остальном ученики были равны. Им преподавали Закон Божий, историю, географию, грамматику и чистописание, арифметику, рисование, гимнастику и хореографию.
В конце XIX века дело своей тёзки продолжила супруга Александра III. В 1898 году императрица Мария Фёдоровна основала Попечительство о глухонемых. В совет вошли император Николай II с супругой, а также представители знати. На поддержку людей, лишённых слуха, высокопоставленные лица выделили больше 30 тысяч рублей, 300 тысяч подарила царская семья, также были утверждены ежегодные субсидии из госказны.
На эти деньги на Васильевском острове были открыты дом призрения и школа глухонемых. Детей там учили говорить, писать, шить, плести ковры, а также сапожному и столярному ремеслу. Через год для будущих выпускников школы рядом с селом Рыбацкое были выстроены мастерские и ферма с огородом, скотным двором, птичником и прачечной. Получаемые предприятиями доходы шли в казну Попечительства.
Стараниями членов общества было установлено, что на начало XX века в Петербурге жили около 2000 глухонемых. В России – в 100 раз больше. В 1918 году Попечительство было упразднено. Однако о людях с нарушением слуха не забыли. Ещё в 1904 году параллельно с Попечительством стало работать Санкт-Петербургское общество глухонемых. Свои пожертвования туда вносили известнейшие люди северной столицы. На время революции деятельность организации была приостановлена, но уже в 1922 году новая власть выделила Ленинградскому обществу глухонемых здание на Галерной улице.
С 1926 года Санкт-Петербургское отделение входит в состав Всероссийского общества глухих. По его отчётам, в культурной столице для детей с нарушением слуха есть детские сады, школы, в том числе одна вечерняя, детский дом, центр экологии, физкультурно-оздоровительный клуб, творческая мастерская. Для тех, кто постарше, – учебно-производственные мастерские, биржа труда, Дом культуры на Английской набережной и даже своя газета.
Источник
Как бизнес может помочь социальной адаптации глухих и слабослышащих людей
В бизнесе никогда не поздно проявить добросердечность, считает основатель ювелирной школы «Карат» Виталий Сочнев. Уже более 10 лет в его школе глухие и слабослышащие люди проходят социальную адаптацию через обучение и работу.
В канун праздников, когда все подводят итоги, и каждый старается успеть сделать что-то хорошее, Виталий на своем примере рассказывает о том, как бизнес может помочь тем, кому нужна помощь.
Виталий Сочнев, бизнесмен, основатель ювелирной школы «Карат»:
Если бы кто-то в юности сказал, что я стану успешным человеком, серьезно займусь бизнесом и буду учить уму-разуму других, наверное, никто бы этому не поверил. Я был проблемным молодым человеком: вырос практически без отца, мама тяжело работала и не имела возможности уделять мне много внимания, учился плохо, никаких особых надежд не подавал. Опыт собственной юности привел меня к выводу, что не стоит отмахиваться от проблемной молодежи.
Да, с ними непросто, надо возиться, заниматься. Но пользы от неординарных личностей гораздо больше, чем от стандартных отличников, паинек и маминых деток. У таких людей больше нераскрытых способностей, мощнее потенциал, они обладают более раскованным мышлением. Поэтому когда на обучение в созданную мной в г. Саратов ювелирную школу «Карат» приводят сложных молодых людей, я не отмахиваюсь от них, как другие, а охотно принимаю.
Но проблемы у всех разные. У кого-то они уходят корнями в воспитание, у некоторых — трудности психологического характера, у других — физические. Физические проблемы считаются самыми сложными. Например, ситуация с глухими и слабослышащими.
Кому они нужны? Мне тут же возразят, что есть, разные общественные организации, благотворительные фонды, федеральные программы, которые работают с такими людьми. Но, сомневаюсь, что они охватывают всех, кто в этом нуждается. К тому же помощь нужна постоянная, социально адаптивная. Даже благотворительная покупка слухового аппарата вряд ли сразу интегрирует молодого человека в социум. Он что-то начал слышать, но что дальше? Чем он будет заниматься? Как заработает себе на жизнь? Почувствует ли себя таким, как все? Станет ли он от этого благополучнее и счастливее? Современное общество не готово охватить своей заботой всех, кто в этом нуждается. Думаю, во многих подобных ситуациях способен помочь бизнес.
Благотворительность — неотъемлемая часть моего образа жизни. Помощь я оказываю давно и постоянно. Но решить проблемы конкретного человека разовой, пусть даже весьма солидной финансовой поддержкой удается не всегда. Вспоминается японская притча о том, что мало дать голодному человеку рыбу, гораздо разумнее вложить в его руки удочку и научить ловить. Этот восточный принцип стал для меня концепцией отношения к людям в целом, особенно к тем, у кого есть проблемы с физическим здоровьем. Но как я могу реализовать это на практике, я не знал, пока однажды в ювелирной школе «Карат» не появился Антон — парень с проблемами со слухом. И тогда я понял — время пришло.
История саратовской ювелирной школы «Карат» берет свое начало с 2006 года. Первоначально я создавал ее в чисто прагматических целях, мне пришлось возрождать небольшой семейный ювелирный бизнес, оказавшийся в кризисной ситуации и главной проблемой стало отсутствие кадров. Я изначально планировал, что работать буду по-современному, на новом оборудовании, с использованием новых методик. Старые кадры не готовы были принять инновации. Так родилась идея открыть собственную школу и готовить специалистов в соответствии со своей концепцией и своим видением ювелирного производства.
Обучение в школе «Карат» организовано с учетом индивидуальных особенностей и возможностей курсантов. Все теоретические знания тут же закрепляются на практике, на базе имеющегося у меня небольшого ювелирного производства. За годы существования школы новую профессию освоили более 300 человек. Не обязательно это были те, кто намеревался трудоустроиться в ювелирном бизнесе. Кто-то воспринимал обучение в школе как увлекательное хобби. Иные просто хотели присмотреться к новой профессии. В общем, мотивы у моих курсантов были самые разные. Но общение с ними доставляло мне большое удовольствие.
К тому времени я уже обладал хорошим знанием ювелирного дела, сам прошел обучение у мастеров. Преподавательская деятельность мне нравилось. Поэтому работу с курсантами я оставил за собой. Мне казалось, что за долгие годы работы в школе, в которой получили новую профессию более 300 человек, я вполне освоил методику преподавания ювелирного дела. Но с появлением Антона мне пришлось многое пересмотреть в своей системе.
Антон не слышал, поэтому привычные формы общения для него не подходили. Новая страница в моей преподавательской деятельности открылась для меня с сомнений, смогу ли я справиться с этой задачей. Поначалу я даже денег не хотел брать с него за обучение и отложил оплату до того момента, когда все наладится. На это ушел месяц. Именно столько времени мне потребовалось, чтобы понять — с Антоном у меня все получается!
Подготовка к занятиям с одним этим парнем забирала у меня гораздо больше времени, чем работа со всеми остальными учащимися. Принятой в таких случаях дактилологией я не обладал. Жестового языка не знал. Донести знания до Антона без слов — на первых порах было для меня проблематично. Я старался использовать в общении все: жесты, мимику, отчетливо произносить слова, строить короткие фразы, чтобы мой собеседник хоть что-то смог прочитать по губам. А еще я писал тексты на табличках, использовал для общения планшет, чтобы Антон зрительно мог усвоить незнакомые ему слова и названия.
Следует отдать должное моему необычному курсанту. Он очень старался, оказался восприимчивым и способным. По степени восприятия материала Антон не только не отставал от своих здоровых сверстников, но иногда даже в чем-то превосходил их. Меня успехи моего подопечного воодушевляли, и я с еще большим желанием и энергией продолжал работу с ним.
Естественно, по окончании курса обучения, для меня не было даже сомнений в том, принимать на работу Антона или нет. Конечно же, принимать! Сегодня он успешно трудится на ювелирном производстве, неплохо, по саратовским меркам, зарабатывает. Самостоятельно обеспечивает себя в материальном плане. Глядя на него, думаю, не одна мать хотела бы, чтобы ее сын стал таким же серьезным, ответственным и самостоятельным, как Антон.
Освоенная профессия — это и есть социальная адаптация для Антона. Вместе с ней для него открылась масса новых возможностей:
- он может продолжить работу в нашем ювелирном цехе, где работает сейчас;
- может работать в качестве ювелира самостоятельно;
- может остаться в школе и стать преподавателем для таких же ребят, как он, с ограниченными по слуху возможностями.
Но у меня для него есть более масштабное и впечатляющее предложение. Я готов принять его мастером в одно их своих новых ювелирных ателье, открытых в крупных торговых центрах.
Сеть ювелирных ателье в крупных ТЦ — это моя новая и весьма оригинальная идея. Подобных центров по оснащенности, набору услуг и системе обслуживания в стране еще нет. Все услуги оказываются на основе современного оборудования и новых технологий. Востребованность услуг у населения необычайно велика. Соответственно и качество обслуживания должно быть на высоте.
Кто-то сейчас возразит мне: как же так?! В ТЦ наплыв посетителей, говорим о высокой культуре, а на оказании услуг парень с проблемами со слухом?! Это так, но при желании и правильном подходе все можно организовать. Скажем, администратор принимает заказ, на планшете передает его Антону, а далее — дело техники. Благодаря обучению в ювелирной школе, Антон хорошо подготовлен к своей профессии. К тому же, как и другие люди с нарушенным слухом, Антон обладает более высоким уровнем смысловой догадки. По одному только взгляду на изделие, он вполне способен понять, в каком именно ремонте оно нуждается. В случае сомнений, с помощью планшета можно уточнить заказ у администратора. Ну, а если где-то и возникнут проблемы, я всегда готов прийти своему воспитаннику на помощь.
По сути, Антон очень благодарный человек, и всем своим поведением пытается выразить мне свое расположение и благодарность за внимание, науку и за заботу о его будущем. Но не только этим мне дорог Антон. Благодаря ему, я убедился в том, что могу помочь человеку с ограниченными возможностями установить контакт с миром и не исключить его из общества.
Психологи утверждают, что главная проблема глухих людей в том, что они оторваны от общения. А обучение и работа позволяют человеку вернуть эту связь. Уверен, что ювелирная школа «Карат» в г. Саратов способна помочь десяткам и сотням людей с подобными проблемами.
Что касается меня лично, я убежден: «Никогда не поздно проявить добросердечность». Мне всегда становится тепло на душе, когда благодарные родители воспитанников моей ювелирной школы на прощание говорят мне: «Ваша забота вернется вам сторицей».
Источник