Прямые иностранные инвестиции будут тем выше чем выше что

Иностранные инвестиции: организационный механизм привлечения иностранных инвесторов

Иностранные инвестиции в России

Прямые инвестиции в конкретное предприятие дают право на участие в управлении, если доля акций равна или превышает 10%.

О том, что приток инвестиций должен оказывать на экономику живительное воздействие, сегодня, вероятно, знают все. В стране появляются новые, более совершенные технологии и предприятия, платящие налоги в государственную казну. Наконец, улучшается показатель занятости населения по причине возникновения вакансий.

Руководители стран в своих речах называют суммы прямых иностранных инвестиций, и слушателям ясно, что это очень хорошо. Помимо упомянутых позитивных факторов, желание зарубежного бизнеса вложить средства в национальную экономику свидетельствует о высоком доверии.

Так ли это однозначно? Что такое прямые зарубежные инвестиции? В самом ли деле иностранные компании просто «голосуют долларом, иеной, евро», или у них могут быть другие цели?

Что такое прямая иностранная инвестиция

Прямой иностранной инвестицией (ПИИ) является целенаправленное долговременное доходное вложение средств нерезидентом страны в развитие национальной компании с условием права контролировать ее хозяйственную деятельность. Данное понятие означает приоритетность интересов инвестора. Без серьезных стимулов зарубежные предприниматели не станут вкладывать деньги в далекую страну с неизвестными им экономическими условиями. Интересы принимающей стороны (реципиента) очевидны.

От прямых иностранных инвесторов ожидают:

• Внедрения новейших технологий, которых в данной стране по каким-либо причинам нет.
• Создания новых рабочих мест.
• Обучения местного персонала более высокой культуре производства. В дальнейшем этот опыт может быть применен на отечественных предприятиях, что создаст условия для нового витка развития.
• Прироста налоговых отчислений в бюджет.
• Увеличения конкуренции на национальном рынке, которая будет служить стимулом для отечественных предприятий, повышать их эффективность и производительность.

Но лишь некоторые эти ожидания сбываются. Побудительные причины для прямых зарубежных инвестиций будут рассмотрены позже. Как ясно из определения, понятие включает в себя возможность осуществления эффективного управления вложенным капиталом.

В разных странах установлены свои нижние пределы долевого участия, дающего право на это. Подразумевают, что владение определенным пакетом акций обеспечивает результативность контроля и заинтересованность в результате.

Например, в Великобритании и Германии инвесторы, вложившие пятую часть и более от суммы активов предприятия, могут участвовать в управленческой деятельности. В России законы более либеральные – достаточно десятой доли капитала.

Государство устанавливает законодательные ограничения для иностранной инвестиционной активности. Они касаются, в первую очередь, обороноспособности, а также пользования природными ресурсами и эксплуатации объектов культурного национального наследия.

Исторический опыт свидетельствует о том, что государство всегда стремится контролировать деятельность иностранных резидентов на своей территории.

Примерами могут служить многочисленные концессии (форма прямой иностранной инвестиции), привлекаемые в СССР в 20–30 годы. Некоторые из них демонстрировали высокую эффективность, но в своем большинстве они ожиданий не оправдали.

Германская авиастроительная фирма Юнкерс в начале 20-х годов XX века развернула в Советском Союзе производство цельнометаллических пассажирских аэропланов. Ожидалось, что отечественные специалисты получат доступ к прогрессивным технологиям, однако немецкий концерн не спешил делиться ими. Все свелось к крупноузловой сборке завезенных из Германии готовых сложных изделий. К тому же модели самолетов оказались устаревшими. Сотрудничество прекратилось.

Справедливости ради следует отметить, что многие концессии были свернуты по вине советской стороны, создавшей инвесторам невыносимые условия, которые вынуждали их бросать вложенные капиталы.

Другой пример – инвестиция американской компании «Зингер», построившей завод швейных машин в Подольске (1900). Эта концессия принесла большую пользу. Были обучены российские специалисты высокого класса и введены новые стандарты на основе последних на то время методов маркетинга (в частности, послепродажное обслуживание, кредит, гарантия и пр.).

Генри Форд отказался от концессионного соглашения с СССР по причине высоких рисков: пример многих разорившихся концессий отпугнул одного из крупнейших потенциальных инвесторов. В дальнейшем его заводы и технологии пришлось покупать.

Слабое технологическое развитие национальной промышленности приводит к ее стагнации при наличии мощных внешних инвесторов.

Чем прямая иностранная инвестиция отличается от просто прямой

Экономическая терминология в данном вопросе допускает некоторую путаницу понятий. Под обычными прямыми инвестициями подразумевается альтернатива с одной стороны косвенным, с другой – портфельным вложениям.

Косвенные инвестиции совершаются уполномоченными финансовыми структурами от имени инвестора в его интересах. Это означает, что некое физическое или юридическое лицо, обладающее свободным капиталом, обращается в инвестфонд, который и принимает решение о том, во что вложить деньги. Фактически, приобретаются ценные бумаги отечественных или зарубежных компаний по принципу оптимизации соотношения доходности и рисков.

Чаще всего косвенные инвестиции реализуются портфельным методом, когда капитал распределяется между несколькими предприятиями с целью диверсификации источников дивидендов – в этом достоинство такого метода. Недостатком же является отсутствие рычагов влияния на процесс принятия решений.

Косвенный портфельный инвестор подобен пассажиру лайнера, путешествующему с приемлемым уровнем комфорта, но без допуска к штурвалу. Впрочем, многих такой статус вполне устраивает.

Прямые инвестиции в конкретное предприятие дают право на участие в управлении, если доля акций превышает установленные пределы (о них сказано выше).

Иностранные инвестиции по определению предусматривают вложение капитала, принадлежащего нерезиденту. У этого явления есть большое достоинство – оно состоит в увеличении общей суммы оборотного капитала, вращающегося внутри национальной экономики. Чем выше оборот, тем больше прибыли он приносит. Следовательно, наращивание интенсивности привлечения иностранных инвестиций в целом – процесс желательный.

Таким образом, прямые инвестиции и прямые иностранные вложения в экономику страны по своей природе сходны и отличаются лишь некоторыми особенностями регуляторных мер со стороны государственных органов.

Ограничения и льготы, сопровождающие прямое иностранное инвестирование, обусловлены учетом специфики интересов зарубежных инвесторов.

Уникальные характеристики ПИИ по сравнению с другими видами инвестиций:

• невозможность быстрой ликвидации бизнеса (выхода);
• большие риски;
• значительные суммы вложений;
• продолжительный цикл инвестирования.

Цели прямых иностранных инвесторов

Фактор мотивации является решающим в развитии практически любого процесса. Почему и зачем зарубежные инвесторы вкладывают средства в развитие экономики не своей родины, а другой, чужой для них страны?

Разумеется, иностранные предприниматели, уверяя принимающую сторону в своих глубоких симпатиях, имеют цель в первую очередь максимизировать собственную прибыль. Средством для достижения этого результата могут быть следующие привлекающие факторы:

• благоприятные фискальные условия принимающего государства;
• недорогая рабочая сила;
• наличие квалифицированных кадров;
• уникальные природные условия;
• стабильность законодательства и политической обстановки;
• близость сырьевой базы и источников энергии, а также их дешевизна;
• специальные льготы, законодательно предусмотренные для прямых иностранных инвесторов;
• возможность диверсификации производственной деятельности;
• близость рынков сбыта;
• любые сочетания вышеперечисленных факторов.

Возможные опасности прямых иностранных инвестиций для реципиента

Следует особо выделить вид прямых иностранных инвестиций, характеризующихся словом «удушающие». Его цель состоит не в развитии предприятия, контроль над которым установлен, а напротив, доведение его до неэффективного состояния. Это особый метод конкурентной борьбы, когда соперника «душат в объятиях».

Другой вариант, обещающий губительные последствия – вложение средств в фирму, обладающую более передовой технологией при меньшей финансовой мощи. Оценив перспективность продукта, крупный инвестор фактически присваивает результат исследований и начинает выпуск продукта уже под собственной торговой маркой.

Политические риски также должны быть учтены. Установление зарубежными резидентами контроля над стратегическими секторами национальной экономики (энергетикой, точным машиностроением, электротехнической промышленностью, ВПК и пр.) противоречит интересам государственной безопасности, независимо от степени дружественности отношений со страной-донором.

Идеальная прямая иностранная инвестиция характеризуется совпадением интересов реципиента и донора. Иными словами, лучший вариант – когда инвестор реально заинтересован в развитии инвестируемого им предприятия.

Чаще всего инвесторам удается сохранить в тайне уникальные технологии, которыми они обладают. Это достигается изготовлением ключевых сложных составляющих на территории страны-донора и поставкой их реципиенту в качестве готовых сборочных единиц или компонентов.

Одним из примеров подобной инвестиционной деятельности может служить компания Coca-Cola, вложившая в российскую экономику около $6 млрд. При этом главный ингредиент напитка (сироп-концентрат) завозится в РФ (и другие страны тоже) в готовом виде из США.

Основные виды и принципы осуществления прямых иностранных инвестиций

Прямые иностранные инвестиции осуществляются в виде нескольких направлений финансовых вложений:

• Частичное или полное поглощение (покупка) предприятий в странах-реципиентах (филиалов, отделений и представительств).
• Создание и финансирование дочерних компаний и филиалов.
• Реинвестирование прибыли уже функционирующих дочерних компаний в новый бизнес.
• Долгосрочное и краткосрочное льготное кредитование дочерних компаний в странах-реципиентах.
• Предоставление технологий и нематериальных активов, включая право использования торговых знаков и пр.

Формы ПИИ и организационные механизмы их привлечения

Все ПИИ делятся на две основные формы по признаку широты территориального функционирования: трансконтинентальные и транснациональные.

Трансконтинентальная прямая иностранная инвестиция преследует цель глобального рыночного господства. Финансовые выгоды в виде минимизации издержек в данном аспекте являются фактором второстепенным. Стратегическая задача состоит в обеспечении доминирования товарного знака на обширных территориях, что отрывает долгосрочные перспективы масштабного расширения сбыта.

Цель транснациональных ПИИ состоит в оптимизации производственных расходов. В некоторых случаях продукт, произведенный донором на его территории, недоступен по цене жителям страны-реципиента по причине различия паритетов покупательной способности. Таким образом, коммерческое продвижение становится проблематичным без снижения издержек в валютном исчислении.

В российских условиях ПИИ осуществляются следующими наиболее распространенными способами:

• Создание СП (совместных предприятий). Чаще всего иностранный инвестор, заинтересованный в развитии проекта, приобретает часть пакета акций, дающую ему право участия в управлении и реформировании фирмы.
• Создание иностранных предприятий на территории РФ, полностью принадлежащих зарубежным инвесторам.
• Концессия – организационный механизм привлечения капитала, состоящий в предоставлении прав иностранному инвестору со стороны государства на эксплуатацию ресурсов. Практикуется в случаях, когда требуется приток средств в фондоемкие отрасли. Условием часто является получение инвестором доли произведенной продукции или добытых ресурсов.

Важно осознавать, что инвестирование – процесс двусторонний. Он бывает входящим и исходящим. Низкая инвестиционная привлекательность страны влечет не только снижение объема внешних поступлений капитала, но и его отток за рубеж.

Роль ПИИ в росте макроэкономических показателей велика. Мировой опыт показывает, что опосредованно они влияют на культуру производства и развитие собственных технологий, если специалисты страны-реципиента имеют достаточную квалификацию и готовы к этому.

Источник

Возвращение прямых иностранных инвестиций в Россию снова возможно обсуждать

Прямые иностранные инвестиции (ПИИ) в Россию в 2020–2021 годах будут главной темой форума ВТБ «Россия зовет!», что открывается 20 ноября в московском Центре международной торговли. Единственное, что о них можно сказать сейчас,— их параметры, как формальные, так и реальные, в ближайшие два года непредсказуемы, можно лишь утверждать, что большинство трендов прошлых пяти лет, видимо, прямо их определять не будут — ни положительные, ни отрицательные.

Реальная привлекательность российского рынка для иностранных проектов определится, с большой вероятностью, во втором полугодии 2020 года — ключевыми вопросами будет динамика ВВП РФ, инвестиции госсектора, активность госбанков, внутренний спрос, работоспособность новых инвестмеханизмов правительства и лишь в последнюю очередь — цены российского экспорта.

Тема, которая еще десять лет назад была главным предметом обсуждения всех российских инвестфорумов, в последние годы обсуждается как бы нехотя — причин не говорить много о ПИИ слишком много, и они слишком разнообразны и взаимосвязаны, для того чтобы говорить об их иерархии по значимости. В вопросе о ПИИ, формальная статистика которых предоставляется Банком России и международными организациями, смешивается так многое, что, например, июльская публикация ЦБ о достижении в первом полугодии 2019 года чистого притока ПИИ в $2,19 млрд на фоне оттока в $14,48 млрд во втором полугодии 2018 года почти не вызвала не только позитивных ожиданий, но и хотя бы внимания аналитиков.

И их вполне можно понять. Начнем с того, что более или менее известно всем, кто внимательно рассматривал данные ЦБ о структуре ПИИ — и чистых, и тем более структуры притока-оттока капитала. По крайней мере часть ПИИ в силу устройства глобализованного российского и иностранного бизнеса — это операции инвестирования и реинвестирования прибылей как российских, так и иностранных компаний в экономику РФ, которые собственно капитальными вложениями считать невозможно. ПИИ в Россию существуют, равно как и ПИИ из России в другие экономики, однако достоверно очистить их от некапитальных операций крупных компаний через две-три юрисдикции (с участием Кипра, Британских Виргинских Островов, Ирландии, Люксембурга, крупных экономик ЕС, все еще включая Великобританию, и наконец, добавим к этому использование самой России в качестве транзитной для ПИИ юрисдикции, что тоже возможно) не в состоянии даже Всемирный банк, МВФ и ОЭСР. Можно лишь предполагать, и то очень приблизительно. Последовательно добавим к этому уравнению с 2014 года еще несколько факторов, действующих различно, долгосрочно и нелинейно: изменение цен на нефть и системную девальвацию рубля, изменение денежно-кредитной политики ЦБ, кампанию «деофшоризации» в России и глобальную кампанию по ужесточению контроля над «контролируемыми иностранными компаниями», в РФ принимавшую особо нелогичные формы, ожидания «Брексита», грозящие изменить статус Лондона как финансового центра для СНГ, рост привлекательности США для ПИИ, изменение общеэкономической стратегии Китая, уровень активности российских госбанков и госмонополий, уровень беспокойства инвесторов по громким процессам в РФ — в том числе дело Baring Vostok, но не только оно. Это только часть того, что стоит учитывать, говоря о том, почему в конкретном квартале конкретного года последние пять лет объемы привлечения и погашения ПИИ в Российскую Федерацию составляли именно такую, а не иную цифру. Достоверно можно утверждать только одно: с 2014 года условно настоящие ПИИ в России уменьшались вместе с инвестиционной активностью, в 2017 году, предположительно, был достигнут пик их снижения, тренды 2018 года были очень неустойчивы, как, впрочем, и в 2019 году.

Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ

Возможно, именно поэтому опубликованное в октябре 2019 года исследование компании E&Y, представленное к заседанию Консультативного совета по иностранным инвестициям в Россию (КСИИ), выглядело очень диссонансно. С одной стороны, в E&Y прекрасно знают, что сегодня для ПИИ во всем мире не самое хорошее время, в 2019 году их объем во всем мире снижался на 15–20%, и в связи с этим относительная непривлекательность для инвесторов России мало что значит самостоятельно на фоне, например, сокращения на 42% мировых ПИИ во втором квартале 2019 года, пятикратного сокращения ПИИ в Нидерланды и огромного роста как приходящих, так и исходящих ПИИ в Германию. Но, показывает E&Y, если говорить не о статистических показателях, а о новых проектах — иностранные инвестиции власти России интересуют не столько в сводках ЦБ, сколько в виде новых бизнесов, предприятий, вложений в компании,— то все выглядит сильно лучше, чем можно было бы ожидать. В 2018 году иностранные инвесторы вели в России 211 проектов, это нерадикально меньше, чем в 2017 году (238), и это — девятое место в Европе.

Более всего проектов в АПК, химпроме и производстве пластиков, на третьем-четвертом месте — машиностроение и цифровые технологии, причем число проектов в цифре растет в полном соответствии с европейскими трендами. Отметим, если судить по поручениям правительства по итогам обсуждений октябрьского заседания КСИИ, то активность (выражающуюся прежде всего в выявленных рабочих проблемах — например, если вы не вкладываетесь в производство мебели и не планируете, то у вас вопросов о качестве регулирования этой отрасли на КСИИ не возникнет по определению) иностранные компании имеют в химии, АПК и пищепроме, машиностроении (в том числе в сфере роботизации производства в этом секторе), а также в производстве стройматериалов и в электроэнергетике. Если бы верен был тезис о том, что ПИИ в России чисто имитативны и почти полностью связаны с трансграничными операциями российских компаний, то откуда бы такой интерес участников КСИИ к условиям инвестиций в Россию — от PepsiCo до SAP? Да и невозможно сказать, что специальные усилия властей России по привлечению инвестиций не работают. Так, около трети ПИИ в РФ в 2014–2018 годах — это вложения в Дальний Восток, где проводится активная кампания (в том числе в рамках ТОР и свободных портов) по привлечению инвестиций в развитие этого региона. В остальном же география ПИИ в России вполне предсказуема: это в основном две крупнейшие городские агломерации РФ, московская и петербургская, и в меньшей степени инвестиционно активные территории (Калуга, Казань, Краснодар, Ульяновск).

Другое дело, что, разумеется, и предполагаемые объемы реальных ПИИ, и их доля в общем объеме инвестиций в экономику России, и влияние их на инвестклимат в России действительно существенно меньше, чем те же показатели в открытой, качественно регулируемой и существенно интегрированной в мировой рынок развивающейся экономике без принципиальных барьеров для привлечения ПИИ и для создания иностранными инвесторами в этой юрисдикции новых прибыльных инвестпроектов. Россия в рейтинге Doing Business входит в топ-30 самых привлекательных юрисдикций мира, и это радикально расходится с соответствующим масштабам этой экономики притоком ПИИ и присутствием здесь иностранцев. Часть причин перечислена выше. Этот список следует дополнить еще и последствиями уникальной траектории развития корпоративного сектора в РФ в последнее десятилетие: если до 2009 года страна очень во многом ставила на ПИИ как на средство модернизации российской экономики (а к концу этого периода можно было даже говорить о том, что власти в России часто предпочитают иметь дело не с крупным частным российским капиталом, а с крупным иностранным), то после 2009 года РФ — это конгломерат интересов крупных госбанков и крупных окологосударственных компаний: в такие юрисдикции ПИИ также приходят, но по иным каналам, на иных условиях, чем в обычные экономики, и хуже. Не говоря уже о том, что сопоставимыми аналогами такой юрисдикции в мире являются Китай, ЮАР и Бразилия, каждая из которых имеет свои неповторимые проблемы во взаимоотношениях с ПИИ.

Тем не менее именно конец 2019 года может быть особенно интересным для старта обсуждения будущего иностранных инвесторов в России. В первую очередь вопрос о том, в какой степени РФ способна поднимать уровень экономического роста, перестает быть теоретическим. Если снижение темпов роста ВВП в 2017–2019 годах было временным и с 2020 года есть шансы хотя бы на ускорение темпов экономического роста — вслед за приходом в госдолг России в 2018 году нерезидентов вполне вероятен и рост интереса к ПИИ. Усилить этот интерес могут два новых недооцениваемых фактора. Первый — кампания дерегулирования условий предпринимательства, в России известная как «регуляторная гильотина». Второй — ожидаемый закон о «соглашениях о поощрении и защите капиталовложений» (СЗПК), очень существенно и по не самой распространенной в мире схеме гарантирующий важнейшие условия всех крупных инвестпроектов в России. Даже в ослабленной в сравнении с СЗПК форме аналоги, специнвестконтракты, в последнее десятилетие произвели реальную революцию в российской автомобильной промышленности — то, чего не происходило с ней до этого десятилетиями, несмотря на все усилия властей РФ.

При успешном совпадении этих факторов (СЗПК, дерегулирование, экономический рост в силу роста госинвестиций, в том числе инфраструктурных) и неизменности нынешних преимуществ российской юрисдикции (нормализованная инфляция, недоинвестированность, свобода движения капитала, относительная квалифицированность рабочей силы, отсутствие острой социальной и политической напряженности на уровне, например, Латинской Америки, высокий уровень цифровизации) рисками ПИИ в России останутся прежде всего риски внешнеполитические (санкции, контрсанкции, кульбиты российской внешней политики), внутриполитические (в основном связанные с силовиками) и управленческие (слабое распространение и принятие современных технологий управления в России скорее недооценивается). С тремя последними рисками в 2020–2021 годах, видимо, ничего не произойдет — и для иностранных инвесторов, не готовых их принимать, Россия останется территорией, в которую инвестировать нельзя.

Число же тех, кто готов инвестировать в Россию с их учетом, выяснится как раз в 2020–2021 годах: если их будет много, все, что мы знали в последнее десятилетие про ПИИ в Россию, в основном можно будет сдавать в архив и поднимать из архива данные 2004–2009 годов, времени локального пика иноинвестиций в Россию в последнее время. Возможны и более высокие ставки: за это время многое изменилось (и не только к лучшему) в мире и (не только к худшему) в самой РФ. В общем, есть что обсудить — без большой уверенности, без радужных ожиданий, в рабочем режиме.

Источник