Откат к нулевому циклу: почему нервничают правительственные экономисты
Споры о том, надувается в России пузырь потребительских кредитов или нет, безусловно, имеют серьезное практическое значение. Однако дискуссия министерств финансово-экономического блока и ЦБ по поводу природы и опасности этого явления оказалась настолько эмоциональной, что невольно обнаружила серьезную нервозность в верхах по поводу состояния национальной экономики. Если нет возможности прямо говорить о проблемах, они все равно сами дают о себе знать — сигнальными ракетами в виде дебатов высокой степени накала.
У людей нет денег, тех самых реальных располагаемых доходов, которые стали главным индикатором состояния российской экономики в посткрымский период, вот они и берут кредиты. Вот потому и «ощутим физически» тремор финансово-экономических властей.
Изъятие и перераспределение
То, что сегодня весьма условно можно назвать экономической политикой, свелось, по сути дела, к сбору дополнительных денег с населения и расходованию их на цели, которые указываются государством с помощью нацпроектов и социальных выплат. А эти цели в структуре тех самых реальных располагаемых доходов занимают гигантскую — вполне советскую — долю.
В начале 1990-х годов тоже существовали иллюзии по поводу того, что государство лучше рынка знает, куда деньгам ходить, а куда нет. Называлось это «точками роста», «селективной промышленной политикой» и, естественно, полностью провалилось. Но поскольку сейчас государство стало главным экономическим игроком, никаких других вариантов не осталось.
Сейчас у государственных интервенций в экономику множество псевдонимов. Например, «национальные проекты». А есть еще СПИКи, «специальные инвестиционные контракты». Каждый шаг любого государственного менеджера окружен частоколом KPI, на которые он вынужден постоянно оглядываться и по поводу которых отчитывается, вместо того чтобы нормально работать, а не строчить отчеты, как это делает в нашей стране любой врач, вместо того чтобы лечить, и любой учитель, вместо того чтобы учить.
Все это вместе замещает свободную конкурентную экономику — с большой долей в национальном продукте частного малого и среднего бизнеса, высоким уровнем прямых иностранных инвестиций и весомой долей доходов от собственности и предпринимательства в структуре реальных располагаемых доходов.
Отказываться от жесткого контроля над экономикой и формирования того, что метафорически называется инвестиционным климатом, с помощью эффектных интервенций ФСБ, СК, прокуратуры и прочих силовых ведомств государство не собирается, как и от унии бюрократии и окологосударственного бизнеса. Но в таком случае остаются вопросы. Где взять еще денег, чтобы их потратить на социальные выплаты, нацпроекты и прочие механизмы покупки лояльности населения? Какие еще инструменты извлечения доходов использовать? Что делать с очень мрачными потребительскими настроениями, а главное — с реальными доходами?
Государство против рынка
Пути решения этих проблем лежат в противоположной стороне от практик государственного капитализма. В частных беседах или интервью не для записи профессионалы-специалисты именно в государственном управлении говорят о том, что бизнес ни в коем случае не должен ни в чем соприкасаться с государством. Это почти невозможно в системе, где государство — это все, однако если хочется добиться успеха, надо избегать контакта с той субстанцией, одно прикосновение которой токсично, как у отравленного яблока из сказки. Государство или попортит кровь, или отберет бизнес, или заберет плодотворную идею, исказив ее и лишив эффективности.
Национальные проекты все никак толком не стартуют, потому что в них непонятно все — от механики, которую трудно менеджерировать, до приоритетов, как правило, неточно и произвольно выбранных — о чем говорят эксперты в каждой из узких отраслей. Государственно-частное партнерство во всех видах вкупе с социальной ответственностью не спасает, а усугубляет ситуацию.
Запад нам не помощник — с ним разорваны все сколько-нибудь рациональные отношения. Восток — дело тонкое, специалистов по кивкам головой иранцев и джокондианским улыбкам китайцев не так много. И здесь легко можно быть втянутыми в чужую игру, став младшим партнером при старшем брате.
Возвращение к нулевому циклу
Отсюда и тремор прогрессивного (когда-то) чиновничества, которое уже разучилось говорить правду верхам. А вдруг пузырь кредитования лопнет — как поведет себя население? Люди остаются без денег, а в это время власть строит планы на строительство супердорогой высокоскоростной магистрали, чтобы затем столкнуться с плановой неокупаемостью проекта и его чрезвычайной дороговизной в эксплуатации. Мост на Сахалин тоже можно добавить в этот ряд, как и превращение Сергиева Посада в российский Ватикан за зверские деньги.
Появление именно таких проектов — очень плохой признак. Планы поворота сибирских рек, строительства гигантских нефтегазовых комплексов и прочие впечатляющие фантазии «прагматиков-хозяйственников» возникали в индустриальных масштабах именно тогда, когда дефицит советского бюджета стал катастрофическими темпами расти и модель административной экономики на глазах расшатывалась.
В то время лучшими лоббистами оказывались министры, первыми почувствовавшие запах распада и спешившие взять свое. В статье Егора Гайдара и Виктора Ярошенко «Нулевой цикл. К анализу механизма ведомственной экспансии», опубликованной в 1988 году в журнале «Коммунист», эта система называлась «экономикой нулевого цикла» — огромные деньги легче выбить под большой проект и… закопать их в котловане большой всесоюзной стройки. «Никого не удивляет, — писали более 30 лет тому назад Гайдар и Ярошенко, — что нередко сначала принимается решение, а потом в полуфакультативном порядке оценивается его целесообразность». Напоминает сегодняшние практики — это какие-то танцы на граблях!
В поздние советские годы государство тоже думало, что достаточно совершить структурный маневр деньгами — и экономика зашевелится. Вместо «прорыва» было «ускорение», и деньги ушли в машиностроение, как в песок. Почему машиностроение? Потому что оно должно было стать научно-техническим локомотивом. Сейчас мы тоже свято верим в технологический прорыв, но мусор почему-то очень нетехнологично собираемся везти в архангельские леса, а прорывает в основном дамбы.
Спасли кого-нибудь цифровизация, KPI и конкурсы управленцев от последствий наводнения в Иркутской области? Нет. Вот и демонстрируют нервозность представители финансово-экономического блока: им за все это отвечать. У них же — KPI.
Источник
Инвестиции с нулевой реальной доходностью
Это что такое и зачем вообще надо? Смысл инвестировать тогда? Первый вопрос, который приходит в голову большинству из нас. Однако не все так просто. Давайте разбираться в деталях.
Что такое реальная доходность? Это доходность наших инвестиций с поправкой на инфляцию. Если инфляция 5% в год, а наши инвестиции принесли 8%, то реальная доходность за этот год +3%. Если инвестиции принесли 3% дохода, то реальная доходность, с пересчетом на инфляцию, составила -2%.
Подразумевается, что каждый год мы должны получать положительную реальную доходность на инвестируемые средства. Конечно, в отдельные кризисные годы можно получить большую отрицательную доходность на вложенные деньги. Зато когда рынок начнет восстанавливаться, в какие-то хорошие годы, мы получим реальную доходность в разы превышающую уровень инфляции. Вкупе со сложным процентом это делает инвестора очень богатым через 20, 30, 40 лет.
А если наша реальная доходность будет нулевой? То есть получаемая ежегодно прибыль будет на уровне инфляции?
Большинство скажет, что тогда инвестициями заниматься не нужно. Какой в этом смысл? Проще деньги тратить. Тем более именно сейчас, они как раз и нужны. Купить квартиру, новую машину, растить детей и т.д.
Оказывается, что большинство в этом вопросе абсолютно не правы! Как так? Объясняем.
Заработок среднестатистического человека на протяжении всей его жизни, напоминает параболу, которая последовательно идет вверх. Затем, в какой-то момент происходит перелом, и она начинает двигаться обратно вниз.
Этому есть вполне логическое обоснование. Когда мы только входим в трудоспособный возраст, то зарабатываем очень мало. У нас нет опыта, и мы находимся в самом низу карьерной лестницы.
С годами мы начинаем зарабатывать все больше и больше, благодаря обоим факторам выше. Но это не длится вечно. Напомним, речь идет о среднестатистическом человеке. Например, в 45 лет или 50 лет он может потерять работу. И на такую же должность его уже не возьмут (предпочтение молодым). Значит, несмотря на огромный опыт, придется довольствоваться другой должностью с более низким заработком. Или человек работает с высоким окладом до пенсии, затем выходит на эту самую пенсию и его доход катастрофически падает (парабола завершает свое построение).
Когда такой среднестатистический человек максимально инвестирует? Именно в верхней части параболы, когда получает максимальный доход. Понятно, что на стадии стажера или уже на пенсии, ни о каких серьезных инвестициях речи не идет.
Пример. Стажер в компании получает 20 тысяч в месяц, среднее звено со стажем 20 лет получает 200 тысяч в месяц, пенсионер опять довольствуется двадцатью тысячами рублей в месяц. И все это один и тот же человек, на протяжении своей жизни.
То есть стажер или пенсионер, теоретически могут откладывать 10% от заработка (пенсии), что составляет 2 тысяч рублей в месяц. 40 летний работник может откладывать уже 20 тысяч рублей, то есть в 10 раз больше. Более того! Ему еще и легче, так как оставшихся 180 тысяч рублей хватает на все.
Второй важный момент. Стажер, с небольшим заработком – это 2-3 года нашей карьеры. Пенсионер 5-10 лет. А вот активный возраст, когда мы зарабатываем много, находясь на вершине параболы, может составлять 10-30 лет.
А зачем мы инвестируем?
Как минимум, чтобы хорошо жить на пенсии. Вот и суть! Можно инвестировать даже с нулевой реальной доходностью, чтобы к пенсии у нас были деньги, которые дальше мы можем тратить на жизнь. А если каждый месяц не откладывать, а тратить их на себя, то жить придется только на пенсию.
Пример. Находясь на пике параболы 20 лет, человек тратит все деньги на жизнь. Затем на пенсии, в течении 5 лет (среднестатистический мужчина живет даже меньше) получает 20 тысяч рублей.
Или же 20 лет человек откладывает 10% от заработка. Это 4 млн. 800 тысяч рублей. Реальная доходность нулевая, но деньги не обесцениваются инфляцией. Значит, выйдя на пенсию и разделив данную сумму на те самые 5 лет, можно получать не 20 тысяч рублей в месяц, а 20+80=100 тысяч рублей.
Вот такая занятная арифметика.
Это еще один критически важный аргумент в пользу инвестиций. Даже если мы не сможем существенно обогнать инфляцию, то обеспечим себе действительно достойную старость. Ну а если обогнать сможем…
А если захочется углубиться в процесс подробнее и узнать больше, приглашаю вас на бесплатный мастер-класс, регистрация по ссылке
Источник
Инвестиционный цикл в четыре шага
Правительство и профильные министерства прорабатывают программу инвестиционного роста под названием «Новый инвестиционный цикл», сообщили РБК два источника, близких к правительству. Запуск нового инвестцикла впервые анонсировал премьер Михаил Мишустин в январе на Гайдаровском форуме, но без подробностей.
Собеседники РБК рассказали, что разрабатывается четыре проекта — регуляторные изменения в режим соглашений о защите и поощрении капиталовложений (СЗПК), или СЗПК 2.0, создание условий для запуска инвестпроектов в регионах, реинжиниринг (пересборка) правил промышленного строительства и доступные финансы для инвестпроектов (о механизмах финансирования капиталовложений РБК подробно писал здесь). Бенефициаром этих реформ должен стать средний и крупный частный бизнес, утверждают собеседники РБК.
СЗПК 2.0 и кешбэк для инвесторов
Последние годы объемы инвестиций в основной капитал в России стагнируют, вложения в конкурентные наукоемкие проекты невелики, инвестиционные планы компаний сталкиваются с высокими рисками (регуляторные изменения, завышенная стоимость подключения к инфраструктуре и т.д.), говорит один из источников. По данным Росстата, инвестиции в основной капитал в сопоставимых ценах после ежегодного роста более чем на 10% в 2000–2008 годах перестали расти после 2013 года: сейчас они примерно на 1% ниже уровня 2013-го. Доля инвестиций в ВВП по итогам 2019 года составила 20,6% — не выше, чем в 2011 году.
Ключевым элементом новой инвестиционной повестки должно стать совершенствование режима инвестиционных соглашений — СЗПК 2.0. Первые СЗПК между компаниями и государством были подписаны в декабре 2020 года, основными их плюсами для инвесторов являются гарантии неизменности регулирования и возможность возмещения затрат на инфраструктуру. На сегодняшний день подписаны 29 соглашений с общим объемом заявленных инвестиций более 1 трлн руб., сообщил 11 марта министр экономического развития Максим Решетников.
Государственную инвестиционную политику и вопросы улучшения инвестклимата в правительстве курирует первый вице-премьер Андрей Белоусов. В рамках этой работы Минэкономразвития готовит две волны регуляторных изменений в режиме СЗПК, сказал РБК федеральный чиновник. Первая подразумевает механизм налогового вычета для участников СЗПК. Минэкономики уже подготовило поправки в Налоговый кодекс, которые предусматривают вычет по налогу на прибыль, НДПИ, налогу на имущество организаций, транспортному и земельному налогам в целях возмещения затрат, понесенных участником СЗПК, сообщало агентство ТАСС в феврале со ссылкой на законопроект министерства.
«Понятно, что налоговые вопросы, как правило, самые сложные, потому что они приводят так или иначе к выпадающим доходам бюджета, будь то региональный бюджет или федеральный», — признал 11 марта Решетников, указав, что ведомствам, в том числе Минэкономразвития, предстоит произвести «большие расчеты» по эффективности налоговых вычетов.
Вторая волна изменений — введение мотивационного механизма кешбэка для инвесторов СЗПК. «В законодательство о СЗПК будут вноситься изменения, в частности будет расширяться состав затрат, возмещаемых бизнесу в рамках реализации инвестпроектов. Это и называется кешбэк», — говорит источник РБК, близкий к правительству. Под правом на кешбэк в Минэкономразвития подразумевают возможность для инвесторов использовать не только субсидии на компенсацию затрат в рамках СЗПК, но и налоговый вычет либо их комбинации, сообщили РБК в министерстве. «Также планируется распространить кешбэк не только на инфраструктуру инвестпроекта, но и на общую инфраструктуру для нескольких проектов, на расходы по уплате процентов по проекту на инвестиционной фазе, на внедренные НИОКР, на трудоустройство высвобождаемого персонала», — указали в Минэкономразвития.
За счет системы поддержки крупных частных инвестпроектов через совершенствование режима СЗПК предполагается к 2024 году заключить не менее 1 тыс. СЗПК, накопить не менее 8 трлн руб. инвестиций в эти проекты и создать не менее 70 тыс. новых рабочих мест, перечислил один из источников РБК. По данным Росстата, на конец 2020 года в России было накоплено чуть более 20 трлн руб. инвестиций в основной капитал.
Правила для регионов и строителей
Власти также хотят сформировать «четкие правила игры в регионах», говорит источник РБК. Для этого понадобится создать модельные условия для инвестпроектов, включая инвестиционную декларацию, свод инвестиционных правил, стандарт обеспечения инфраструктурой и трудовыми ресурсами. В частности, инвестиционная декларация — это типовой документ, который будет включать обращение губернатора к инвесторам, перечисление конкурентных преимуществ региона, инвестиционных приоритетов, примеры успешных проектов и т.д., следует из февральской презентации (есть у РБК) Агентства инвестиционного развития (занимается сопровождением проектов СЗПК).
В рамках реинжиниринга правил промышленного строительства власти рассчитывают сократить сроки и стоимость индустриального строительного цикла и привести регуляторику в соответствие международным стандартам. В частности, предлагается ввести в национальную регуляторику BIM-технологии («информационное моделирование здания») и еврокоды (европейские строительные стандарты). «Правительство России работает в том числе над совершенствованием комплекса правил в промышленном строительстве в тесном диалоге с бизнес-сообществом. Определяются рычаги оптимизации сроков и стоимости строительства по всему жизненному циклу проектов в различных отраслях промышленности, далее приоритетные рычаги предстоит отразить в соответствующей регуляторной базе. В итоге будет обеспечено сокращение сроков ввода в эксплуатацию новых производственных активов и приращение доступного компаниям инвестиционного ресурса за счет экономии», — ответили РБК в Минэкономразвития.
Сомнения в новом инвестцикле
Любые здравые действия правительства по стимулированию инвестиций, особенно через налоговые преференции и стабильность проектных условий, можно только приветствовать, рассуждает директор по инвестициям компании «Локо-Инвест» Дмитрий Полевой. Но возможную проблему он видит в том, что от «разговоров» власти могут еще долго переходить непосредственно к реализации планов.
«Одних мер правительства в рамках СЗПК для устойчивого роста инвестиций за счет вовлечения частного сектора может не хватить, поскольку для инвестиций требуется целый ряд и других условий», — сказал Полевой РБК. Среди них он назвал улучшение инвестклимата, перспективы стабильного увеличения внутреннего и внешнего спроса, стабильный рубль, доступ к качественным трудовым ресурсам и рост прибылей, за счет которых по-прежнему финансируется львиная доля инвестрасходов. По этим позициям, подчеркивает Полевой, все не так однозначно.
Главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова сомневается, что разрабатываемые меры позволят новому кругу инвесторов прийти в экономику. По ее мнению, предлагаемые властями механизмы подходят для запуска нового инвестиционного цикла силами уже активно работающих компаний. Однако проблема в том, что в России не появляется новых компаний с обширными инвестиционными планами, говорит она. «Такие игроки на рынке появятся не потому, что будет более или менее льготный режим по налогу на прибыль или инвестиционное стимулирование. Они появятся, когда будут перспективы экономического роста и быстрого восстановления спроса», — говорит Орлова.
В настоящее время непонятно, существуют ли сегменты бизнеса, в которых есть готовность увеличивать инвестиции, отмечает эксперт. В теории нужно увеличивать инвестиции некрупных компаний, поддерживать вложения в интеллектуальную собственность, считает она. «Инвестиции в интеллектуальную собственность могут произойти за счет появления большого числа ИТ-компаний, новых технологических компаний», — заключила Орлова.
Решетников заявил на совещании с президентом 11 марта, что власти «инвестиционных инструментов за последнее время создали достаточно много», не только СЗПК. «На сегодняшний момент у нас скорее как бы дефицит не в инструментах, у нас дефицит в проектах», — признал министр.
В секретариате Белоусова запрос переадресовали в Минэкономразвития. РБК направил запрос в Минфин. Представитель Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) отказался от комментариев.
Источник