EHS: новый рынок, который нужно осваивать прямо сейчас
Вы называете себя единым поставщиком услуг в сфере охраны труда и экологии. Почему такое странное сочетание?
Рынок, на котором мы работаем, в странах развитых экономик называется environmental health and safety (EHS). Условно это можно перевести как «охрана окружающей среды и труда». В России эти области курируют разные государственные ведомства, но в организациях за них часто отвечает один и тот же департамент, и ему удобно по своим вопросам общаться с одним и тем же подрядчиком. С этим и связано слияние двух рынков совсем, казалось бы, разных услуг в один и появление многофункциональных компаний вроде нашей.
И что сейчас происходит с рынком EHS в России?
Последние несколько лет он стремительно структурируется, оформляется. Исходя из своей практики мы оцениваем рост инвестиций российских компаний в охрану труда в 15–20% в год, и в целом можно отметить более осознанное и менее формальное отношение компаний к охране труда и экологии.
Можно ли уже сравнивать по объему наш рынок, например, с американским?
Нашему рынку до американского еще далеко, но отрасль становится более зрелой и похожей на западную. Это происходит, например, благодаря международной концепции нулевого травматизма Vizion Zero, к которой Россия присоединилась в 2017 году. Мы стали первой российской компанией — партнером движения. Теперь их уже 4380. Рынок постепенно очищается от компаний-однодневок и отдает предпочтение крупным консалтингово-инжиниринговым компаниям, которые хорошо оснащены, имеют собственные лаборатории и разнообразный штат инженеров-экологов, специалистов по охране труда, химиков, микробиологов, геологов.
А ценовой демпинг не спасает малый бизнес?
Цена важна, но решает не всё. Адаптироваться к изменению законодательства, технологиям, кризисам и даже пожеланиям клиентов мелкие компании зачастую не могут. Крупные корпорации следят за охраной труда и нередко разбираются в ней не хуже внешних консультантов, у которых запрашивают продвинутые тренинги, сложные аудиты или 3D-визуализацию в обучении. Если компания не следит за тенденциями, не внедряет технологии и не посещает международные форумы, она просто не сможет быстро обучиться и выполнить заказ.
На уровне государственных органов есть понимание консолидации этого рынка?
Я думаю, что нет. В отличие от коммерческих компаний для госорганов охрана труда и охрана окружающей среды — совершенно разные области, которыми занимаются два обособленных министерства, каждое из которых концентрируется только на своей области и, кажется, не особенно интересуется делами коллег.
Имеет ли смысл создавать одно ведомство, которое будет курировать вопросы безопасности труда и природы?
Однозначно нет — это слишком разные вещи. Если бы мы были более мобильной страной типа Сингапура, то, возможно, можно было бы создать EHS-ведомство. Но в России слишком сильные и старые традиции природопользования, охраны труда и государственного устройства в целом, да и страна слишком большая. Проще бизнесу подстраиваться под государство, чем наоборот.
Что сейчас требует рынок?
Очень большой спрос на лабораторные услуги, поскольку мало какая обязательная по закону процедура в сфере охраны окружающей среды и труда обходится без них. Специальная оценка условий труда, оценка профессиональных рисков, экологическое проектирование и мониторинг — для всего этого нужны исследования и измерения факторов внешней среды: воздуха, шума, освещения и т.д. Их можно сделать только на специализированном аналитическом оборудовании, которое регулярно поверяется. Поэтому мы вкладываемся именно в это: в 2019 году открыли микробиологическую лабораторию в Москве и испытательный центр в Новосибирске, а основную лабораторию в штаб-квартире на Бауманской модернизировали. Потенциал у этого рынка очень большой. Лабораторные центры — наш главный козырь.
Почему вы считаете это конкурентным преимуществом? Многие приборы стоят недорого, их может купить мелкий бизнес или даже частное лицо…
Некоторые приборы (в основном для измерения физических факторов: шума или электромагнитных полей) могут стоить относительно недорого, до 150 000 рублей. Зато стоимость других измеряется уже миллионами. Например, мы специально приобрели оптико-эмиссионный спектрометр с индуктивно связанной плазмой «ICPE-9820» фирмы Shimadzu, потому что с его помощью за считаные минуты можно определять наличие и измерять концентрацию более 50 веществ в любых средах. Это нужно при анализе воздуха, воды, почвы или, например, стройматериалов. На бюджетном бытовом приборе такого не сделать.
Кто сейчас основные игроки на рынке лабораторных исследований?
Основной игрок — государство. Есть Росприроднадзор и Роспотребнадзор — надзорные органы в сфере экологии и санитарно-гигиенического законодательства, при них функционируют целые две сети — центров лабораторного анализа и технических измерений и центров гигиены и эпидемиологии соответственно. Эти учреждения оказывают платные услуги и являются основным конкурентом частных лабораторий.
Коммерческие компании охотнее обращаются к вам или к государственным лабораториям?
Конечно, к нам. Во-первых, у нас более гибкий подход к срокам и оплате работ. Во-вторых, мы работаем как служба одного окна: сами проводим лабораторные исследования и разъясняем результаты, сами на их основе разрабатываем проектную документацию и сами же согласовываем ее с госорганами.
В мире интерес к охране природы и труда тоже растет?
Про экологию и охрану природы, думаю, можно не объяснять. Грета Тунберг — человек года по версии Time, первые лица всех государств говорят о глобальном изменении климата. Парижское соглашение, мусорные скандалы, Год экологии — темы регулярно появляются в СМИ уже несколько лет, а ведь лет 10 назад, кроме активистов и профильных НКО, никто об этом не говорил. Тему охраны труда ждет та же популярность, это вопрос времени. Если в дорожно-транспортных происшествиях, по оценке ВОЗ, каждый год погибает 1,35 млн человек, то на рабочих местах от травм и профзаболеваний, по данным Международной ассоциации социального обеспечения, — вдвое больше. Такие цифры не получается игнорировать, и постепенно, хотя и очень медленно, на охрану труда перестают закрывать глаза.
Ваша компания как-то ускоряет этот процесс?
Помимо того, что мы каждый день помогаем десяткам клиентов улучшать условия труда их работников? Да, мы стараемся продвигать охрану труда в том числе через международное движение WorldSkills. Оно популяризирует рабочие профессии через формат национальных и мировых чемпионатов, где соревнуются в мастерстве сотни сварщиков, парикмахеров, робототехников, столяров, программистов и операторов беспилотных летательных аппаратов. Несколько лет назад мы выступили соразработчиками новой компетенции «Охрана труда». В 2017 году в ней соревновались три участника, в 2018-м — 10, а в 2019-м — уже 25 специалистов из разных компаний, включая «Сибур» и «Росатом».
Что облегчило бы российскому бизнесу решение вопросов охраны труда на любом уровне?
Охрана труда существует не для того, чтобы усложнять жизнь бизнесу, а для того, чтобы сохранять жизнь и здоровье людей. Поэтому взаимодействие с охраной труда надо не облегчать, а правильно выстраивать, чтобы оно решало свои задачи. Сделать это поможет осознанный переход от формальных требований на бумаге к реальному риск-ориентированному подходу, который сейчас продвигают Роструд и Минтруд. Это значит не просто заполнить 28 журналов и забыть об охране труда на полгода, а развивать в коллективе личную ответственность за безопасность, когда любой, кто увидел нарушение, должен его либо исправить, либо доложить о нем руководству, а не проходить мимо с мыслями «кто-нибудь другой исправит, а я лучше домой пойду».
Это легко на словах, а что на практике?
На практике процесс и так уже идет, дайте время. На мой взгляд, ответственное отношение к охране труда — это такое же проявление растущей осознанности общества, как проекты типа «Активного гражданина», поход на выборы, митинги. Российское общество наконец дозрело до гражданского общества не только в плане политики, но и социальных связей, экологии, здоровья. Люди начинают брать на себя ответственность за свою жизнь и будущие поколения, перестают перекладывать свои проблемы на других. Это проявляется во всех сферах.
Источник
Оценка риска: как в России реформируют охрану труда
Ежегодно в мире, по данным Международной ассоциации социального обеспечения (МАСО), в результате происшествий на рабочем месте и профессиональных заболеваний гибнут 2,44 млн человек. Помимо человеческих судеб, речь идет об огромных экономических потерях — до 4% глобального ВВП. Россия на этом фоне демонстрирует достаточно позитивную картину: в последние годы наблюдается снижение производственного травматизма. Так, по данным Минтруда, за девять месяцев 2017 года смертность в результате несчастных случаев на предприятиях уменьшилась на 24% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и составила 871 человек. При этом общее число происшествий с тяжелыми последствиями (групповые, с тяжелым и смертельным исходом) сократилось на 5% год к году, до 3556 случаев (для сравнения: за тот же период, по данным ГИБДД, на дорогах страны погибли 13 305 человек). Большинство летальных происшествий случаются в строительстве, сельском и лесном хозяйствах, на обрабатывающих производствах, транспорте, а также при добыче полезных ископаемых.
Можно ожидать, что в ближайшие годы сокращение травматизма на рабочем месте будет идти независимо от социальной политики — его обеспечит совершенствование технологий и оборудования, а также постепенная автоматизация самых опасных участков производства. Ставка на профилактику в сфере охраны труда способна принести быстрые и ощутимые результаты в социальной и экономической сферах. Согласно некоторым международным исследованиям, каждый доллар, вложенный в безопасность и гигиену труда, способен генерировать экономический эффект на два с лишним доллара. Между тем причиной 71,7% несчастных случаев на производстве в России в 2016 году стала неудовлетворительная организация производства работ и недостатки в обучении работников безопасности труда, следует из статистики Минтруда, а значит, их можно было избежать.
«Необходимо сменить парадигму с реагирования на профилактику. Предупредить несчастные случаи всегда легче и экономически выгоднее, чем ликвидировать тяжелые последствия недостатков в системе безопасности труда», — отмечает директор департамента условий и охраны труда Минтруда Валерий Корж.
Реформа труда
Российское законодательство в сфере охраны труда — одно из лучших в мире, уверен генеральный директор EcoStandard Group Николай Кривозерцев, поскольку предусматривает специальную оценку условий труда и воздействия негативных факторов на каждом рабочем месте (СОУТ) — на основе этой оценки должны формироваться рабочий график сотрудника, назначаться льготы и компенсации, определяться срок выхода на пенсию и т.д. Такую оценку обязаны проводить все организации и предприятия независимо от вида деятельности, формы собственности и организационно-правовой структуры. Однако, как и во многих других случаях, строгость законодательства компенсируется необязательностью его исполнения: СОУТ превращается в формальность, работодатель имеет массу возможностей «договориться» с инспектором. В то же время контрольные функции делят между собой несколько надзорных ведомств, включая Роструд и Роспотребнадзор, что увеличивает административную нагрузку на бизнес.
Реформа контрольно-надзорной деятельности, которая проводится в России, предполагает переход надзорных органов к риск-ориентированному подходу, что затронет и сферу охраны труда. Согласно этой концепции, внимание инспекторов концентрируется на потенциально опасных производствах, правила устанавливаются исходя из фактического уровня производственного травматизма и условий труда в отдельных видах экономической деятельности, а нагрузка на добросовестный бизнес с низким риском снижается. Внедрение цифровых технологий позволяет перейти к дистанционному мониторингу, а готовящиеся поправки в Трудовой кодекс должны обеспечить превентивное выявление опасных условий труда и защиту работника. В рамках же подпрограммы «Безопасный труд», запущенной с 2018 года (входит в госпрограмму «Содействие занятости населения»), ставится задача пересмотреть систему социального страхования, чтобы не платить пособия по факту потери здоровья и трудоспособности, а на ранних стадиях выявлять профзаболевания и проводить реабилитацию. (Напомним, за каждого работающего по трудовому договору сотрудника работодатель уплачивает взнос в Фонд социального страхования — эти средства могут расходоваться как на выплаты пострадавшим, так и на профилактику.) По словам главы Минтруда Максима Топилина, необходимо «перевернуть пирамиду и переформатировать расходы так, чтобы человек сохранял здоровье на производстве».
К нулевому травматизму
Важнейшее значение в рамках реформы имеет формирование безопасной культуры труда, в равной степени разделяемой работниками и работодателями. Способствовать этому должно присоединение России к международной инициативе «Нулевой травматизм» (Vision Zero), запущенной в Сингапуре в сентябре 2017 года на XXI Всемирном конгрессе по безопасности и гигиене труда. Она предлагает комплексную концепцию безопасности работника, включающую в себя экологическую, промышленную и пожарную безопасность, производственный контроль и охрану труда. Концепция, разработанная МАСО, предлагает работодателям ориентироваться на семь «золотых правил» для снижения травматизма и профилактики заболеваний, при этом гибкость концепции позволяет применять ее на любом месте работы, на любом предприятии, в любой отрасли и во всех регионах мира. «Жизнь священна, и у каждого человека есть право вернуться домой живым после работы», — отмечает генеральный секретарь МАСО Ханс-Хорст Конколевски.
Правила «Нулевого травматизма»
- Стать лидером — показать приверженность принципам.
- Выявлять угрозы — контролировать риски.
- Определять цели — разрабатывать программы.
- Создать систему безопасности и гигиены труда — достичь высокого уровня организации.
- Обеспечивать безопасность и гигиену на рабочих местах, при работе со станками и оборудованием.
- Повышать квалификацию — развивать профессиональные навыки.
- Инвестировать в кадры — мотивировать посредством участия.
«Работник лично должен быть заинтересован в обеспечении безопасности на своем рабочем месте. Безопасность — это не машины, не оборудование, она в умах людей», — подчеркивает Валерий Корж. Роль сотрудников в охране труда годами недооценивалась, уверен Ханс-Хорст Конколевски: «Работодатели склонны приглашать сторонних экспертов и платить им большие деньги, чтобы понять, что не так в компании, вместо того чтобы использовать внутренние ресурсы и ориентироваться на работников. А ведь именно они знают, что происходит в цехе».
Благополучия цифровой эпохи
Развитие технологий также накладывает отпечаток на сферу охраны труда. С одной стороны, роботы могут заменить людей на опасных производствах, системы дистанционного мониторинга — обеспечить раннее реагирование при нештатных ситуациях, а обучающие игры на основе виртуальной реальности — научить сотрудников поведению при пожаре. С другой стороны, применение высокотехнологичного оборудования требует повышения квалификации и ответственности специалистов и несет в себе новые риски, например, если речь идет о беспилотном транспорте. «Охрана труда — это то направление, где внедрение новых цифровых решений принесет не только существенный экономический эффект, но позволяет сохранить здоровье и жизнь сотрудников», — говорит директор по операционной работе ИТ-кластера Фонда «Сколково» Сергей Ходаков. Однако, добавляет эксперт, требуется совершенствование регуляторных и нормативных требований к создаваемым технологиям и применению их на промышленных предприятиях.
Впрочем, само понятие охраны труда также постепенно расширяет свое значение, а социальные обязательства компании перед сотрудниками уже не ограничиваются предотвращением производственных травм. Концепция человеческого капитала предполагает, что компания заинтересована в поддержании физического и душевного благополучия работников ничуть не меньше, чем в исправно работающем оборудовании. Именно поэтому понятие well-being уже крепко укоренилось в программах устойчивого развития и корпоративной социальной ответственности международных компаний.
По данным ФГБНУ «Научно-исследовательский институт медицины труда», на одного сотрудника, пропускающего по болезни 14 дней в году, работодатель несет потери в 40–60 тыс. руб. Сидячий образ жизни офисных работников обходится мировой экономике в $67,5 млрд в год, при этом программы здоровья и благополучия на работе окупаются для бизнеса в среднем за 2,6 года, подсчитали во Всемирной организации здравоохранения. Согласно исследованиям Harvard Business Review, компании, не вкладывающие средства в превентивные программы, ежегодно вынуждены увеличивать расходы на здравоохранение на 7%, тогда как их конкуренты, внедряющие принципы well-being, — только на 2%.
Среди актуальных трендов — создание комфортных, экологичных и эргономичных рабочих мест, «зеленого» офиса, где используют экоматериалы, разделяют отходы и экономят электричество. В Москве, где конкурс на лучший «зеленый» офис проводится уже пять лет, в нем приняли участие 560 российских и зарубежных компаний. «Сотрудники компаний ежедневно проводят на работе в среднем не менее восьми часов. Очень важно, как обустроено их офисное пространство, — для самих сотрудников и для работодателя. Ведь то, насколько физически и психологически комфортно людям работать, напрямую влияет на личную эффективность и производительность труда», — отмечает замначальника управления особо охраняемых природных территорий столичного департамента природопользования и охраны окружающей среды Ольга Сосницкая.
Источник