Импакт инвестиции что это

Импакт-инвестиции: какую прибыль приносят расходы на социальную ответственность

Термин impact investing («инвестиции влияния», «импакт-инвестиции» или «социально-преобразующие инвестиции») вместе с первыми кейсами появился в России недавно и примеры еще редки. Поэтому понятие часто путают с традиционной благотворительностью или с проектами государства. В Америке и Европе этот тренд уже оброс инфраструктурой и пакетом исследований о том, что полезными и ответственным быть выгодно. Рассказываем, что такое импакт-инвестиции и зачем они нужны.

В конце августа этого года 181 крупнейшая компания США выпустила совместное заявление, где провозглашены новые цели: на смену максимизации прибыли акционеров пришла работа «на благо всех американцев». Документ подписали первые лица Amazon, American Express, Apple, Accenture, Caterpillar, Coca-Cola, Citigroup, Deloitte, Ford Motor, IBM, Jacobs — лидеры самых разных индустрий не только на американском рынке, но и в мире. Так они решили официально возглавить тренд, который уже закрепился и охватывает все больше умов.

Если вы думаете о выходе на западные рынки или о поиске международных инвесторов, возможно, сейчас лучшее время запустить стартап в социальной сфере. Или предложить инновационное решение экологической проблемы. А для традиционной компании — провести аудит своих процессов и повысить социальную ориентированность. Внимание лучших на рынке сотрудников, клиентов и инвесторов того стоит.

Общественную пользу можно закладывать в ДНК компании или инвестфонда как фактор роста прибыли. Такова современная концепция управления, которая готова серьезно потеснить подход «сначала прибыль, потом общественное благо». В долгосрочной перспективе такой подход существенно снижает многие риски для бизнеса. Еще одна причина — новые влиятельные сегменты потребителей. Женщины, которые в Америке и Европе контролируют все больше денег и решений о покупках, поколение миллениалов и следующие за ними группы предпочитают получать товары и услуги как минимум от этичных компаний, желательно — с особой миссией. В таких же компаниях они предпочитают и работать.

Другая сторона этого тренда — убежденность современных инвесторов и предпринимателей в том, что решение социальных и экологических проблем также можно выстроить в формате прибыльного бизнеса. Эта сфера больше не должна работать исключительно по принципу расходования денег благотворителей. Инвесторы хотят одновременно и оказывать влияние на общество, и получать доход. А как минимум — выводить социальные проекты на окупаемость.

Рынок на триллионы

Некоммерческая организация Global Impact Investing Network (GIIN) оценивает мировой рынок инвестиций социального воздействия в полтриллиона долларов — $502 млрд на конец 2018 года. Этот объем инвестиций аллоцировали 1340 организаций по всему миру, в их числе управляющие компании, венчурные фирмы, банки, фонды private equity и так далее. Из них со штаб-квартирами в США и Канаде — 58%, в Европе (кроме Восточной) — 21%.

Новое исследование GIIN, опубликованное в июне 2019 года, показывает, что этот рынок растет и становится более зрелым, — средний объем таких сделок постепенно увеличивается. Опрошенные участники рынка в 2019 году планируют увеличить объем своих вложений на 13%. В опросе приняли участие 266 компаний, в том числе 83 — повторно, для сравнения данных с исследованием четырехлетней давности. Как показало сравнение, за 4 года объем социальных инвестиций под управлением этой группы опрошенных увеличился с $37 млрд до $69 млрд, что соответствует почти 17% GAGR (ежегодного прироста с учетом сложного процента). Наиболее высокие темпы роста в странах Ближнего Востока и Северной Африки (43% GAGR) и Южной Африки — 24%.

Импакт-инвестиции — вклад непосредственно в решение проблем общества или окружающей среды через предпринимательские проекты. Появление термина относят к 2007 году, его авторство принадлежит The Rockefeller Foundation, призвавшей инвесторов и предпринимателей обратить внимание на решение проблем общества и экологии. При этом компании, созданные за счет импакт-инвестиций, должны стремиться получать доход, как обычные предприятия.

Как оценить воздействие

Возвращаясь к июньскому исследованию GIIN, отмечу, что большинство инвесторов намерены отслеживать финансовый результат своих инвестиций и показатели их социального воздействия. Средние показатели ROI (return on investment) таких инвестиций находятся на уровне консервативных финансовых портфелей — от 5% до 7%. Измеримость воздействия — одно из ключевых критериев импакт-инвестиций. Это может быть увеличение числа рабочих мест и изменение условий труда, отраженное в поддающихся сопоставлению показателях. В этой молодой сфере уже появились автоматизированные аналитические системы в помощь управляющим портфелями, которые первое время обходились электронными таблицами в Excel, — в их числе IRIS, PULSE, GIIRS. Они могут помочь не только институциональным, но и индивидуальным инвесторам, которых в социальной сфере становится все больше.

Варианты оценок могут быть разными, если компания или ее владельцы только начинают интересоваться этим вопросом. Некоммерческое объединение B Corp. сообщает, что его сертификацию прошли уже более 2,9 тыс. компаний из 64 стран, работающие в 150 отраслях. Цель этого бизнес-комьюнити — глобальное распространение принципов социального ведения бизнеса. У B Corp. есть собственная методика оценки влияния бизнеса на общество The B Impact Assessment, которой, по данным организации, воспользовались более 50 тыс. компаний.

Компании объединяются в сообщества для решения этих вопросов. Один из примеров — проект Impact Management Project. В нем участвуют около 1,5 тыс. сторон из разных сфер — от крупных управляющих активами, таких как компании BlackRock и UBS, до пенсионных фондов, как PGGM, и крупных корпораций, таких как Mars. Участники называют это первой межотраслевой попыткой выработать общую конвенцию для анализа и обсуждения термина, чтобы иметь общие понятия для обсуждения целей и оценки результатов.

Предприниматель и основатель фонда Ashoka (работающего под лозунгом «инвестиции для общества») Билл Дрейтон говорил: «Социальные предприниматели не довольствуются тем, чтобы накормить человека рыбой или научить его рыбачить. Они не успокоятся, пока не устроят революцию в рыбной индустрии». Это самое известное его высказывание, но он также сказал, что именно предпринимательская составляющая — самое непростое, редко встречающееся качество. Есть много творческих людей, альтруистически настроенных людей, много целеустремленных людей. Но из них один на тысячу готов заняться тем, чтобы изменить весь порядок вещей в какой-либо сфере. Сложнее или проще построить бизнес на решении проблем общества и экологии? Стоит ли в него инвестировать — может ли такая компания расти и приносить доход инвестору? Важное преимущество — отклик на идею, который дает поддержку первых пользователей, клиентов, партнеров. Это мощный импульс, но для его развития необходим подход на стыке самых передовых деловых практик и технологических решений. Тот же самый старый добрый бизнес, но с новыми целями и совсем другими бенефициарами.

Источник

НКО | Что такое импакт-инвестирование: разбираемся в терминологии

Главная тема Теплицы в сентябре 2017 года – импакт-инвестирование (Impact investment). Эта тема находится на стыке технологий, финансовых технологий и социального предпринимательства. Наши корреспонденты подробно расскажут, что это такое, опишут успешные российские и зарубежные кейсы, подготовят интервью с экспертами. В этом материале мы разберем это понятие и ключевые термины.

Импакт-инвестированием называют инвестирование воздействия (impact investing), или инвестиции, которые содействуют социальным изменениям. Впервые это определение было использовано крупнейшим фондом The Rockefeller Foundation в 2007 году. Тогда благотворители определили, что бизнес должен заниматься социальным инвестированием в крупных масштабах.

В русском языке используют термин «социальные инвестиции». По словам профессора Национально-исследовательского института «Высшая школа экономики» Натальи Ивановой, наиболее часто этот термин рассматривается в контексте корпоративной социальной ответственности (КСО). Однако это более широкое понятие, чем импакт-инвестиции.

«Инвестиции воздействия – это вложения в компании, организации, фонды, имеющие целью, наряду с получением дохода, воздействие на социальные факторы или окружающую среду. Инвестор сохраняет за собой собственность на активы и рассчитывает на получение финансового дохода как по рыночным ставкам, так и по ставкам ниже рыночных». Наталья Иванова

Например, некоммерческая организация «Эволюшн энд Филантропи» дала такое определение: «Это средства, направляемые в социальную сферу в целях получения социальных результатов и эффектов, выражающихся в улучшении качества жизни и повышении самостоятельности благополучателей, развитии их знаний и умений, и носящие долгосрочный характер».

Таким образом, инвестор, вкладываясь в проект, заинтересован в социальном вкладе, а не в получении прибыли. Однако такой вид вложений не благотворительность, проект должен окупиться, а его управление основано на принципах классического инвестирования.

Критерии импакт-инвестиций

Глобальная сеть импакт-инвесторов (Global Impact Investing Network, GIIN) определила четыре критерия, по которым инвестицию можно отнести к категории импакт-инвестиций.

1. Целеполагание. В бизнес-плане необходимо прописать социальные цели, тем самым определиться, какой социальный результат будет достигнут по итогам.

2. Возврат на инвестицию. Показатель, который отражает окупаемость инвестиций. Этот критерий позволит развивать рынки финансирования социальных проектов. Стоит помнить, что импакт-инвестиции ориентируются на длительный период окупаемости.

3. Спектр возврата. Этот показатель может быть разным: 1%, 5%, 20%. Должна прослеживаться взаимосвязь между социальным результатом, эффектом и экономической выгодой. При этом доходы могут формироваться как по рыночным ставкам, так и по ставкам ниже рыночных.

4. Измерение и оценка социального воздействия. Это нужно для отчета, чтобы твердо сказать, что социальная цель достигнута. Отразить вклад в решение реальных проблем.

Глоссарий

Инвестор (Investor), по-иному вкладчик, – человек, который предоставляет ресурсы для социальных изменений (финансы, кадры, технологии, время). Он сохраняет за собой собственность на активы.

Финансово ориентированный подход (Financially oriented) – при таком подходе импакт-инвесторы вкладывают средства, в первую очередь, чтобы получить доход. Социальный эффект тоже присутствует, но на втором плане.

Подход, ориентированный на воздействие (Impact oriented) – в этом случае на первом месте стоит социальный вклад. Финансовый фактор, конечно, тоже присутствует, как минимум проект должен окупиться.

Воздействие продукта (Product impact) – это воздействие товаров и услуг, производимых предприятием.

Оперативное воздействие (Operational impact) – это деятельность предприятия, которая призвана заботиться о здоровье, экономической безопасности своих сотрудников, создавать рабочие места, благоприятно влияя на общество, защищая окружающую среду.

Социальный возврат на инвестиции (Social Return on Investment, SROI) – подход, который позволяет измерять и учитывать ценность в широком смысле слова. Он направлен на снижение социального неравенства, вредного воздействия на окружающую среду и повышение личного благополучия людей путем учета социальных, экологических и экономических издержек и выгод.

Представлен в виде истории изменений с описанием конкретных примеров, а также качественными, количественными и финансовыми показателями, которые позволят принимать аргументированные стратегические решения. (Определение из руководства по оценке SROI, созданное CAF.)

Источник

Михаил Палей: Импакт-инвестиции — не хайп, а тренд

Импакт-инвестции, то есть инвестиции, приносящие пользу обществу, — сравнительно новое понятие для России, но, вполне возможно, ему суждено стать чрезвычайно важным: статус импакт-инвестора может оказаться престижным, особенно для бизнеса, выходящего на международную арену. Обо всем этом мы беседуем с председателем правления Ассоциации импакт-инвесторов Михаилом Палеем. Михаил 11 лет работал в таких финансовых структурах, как Газпромбанк, Росбанк и БКС, является членом Общественной палаты Московской области, основателем Charity Blockchain Association и благотворительного маркетплейса «1+1».

Импакт-инвестиции: проблема определения

— Михаил, так что же все-таки такое импакт-инвестиции?

— Импакт-инвестиции — инвестиции воздействия. Что это означает? Есть, к примеру, коммерческая компания, которая занимается своей коммерческий деятельностью, но при этом приносит пользу обществу. Причем не просто пользу. Есть так называемые цели устойчивого развития ООН, их 17: борьба с бедностью, достойная работа, развитие инфраструктуры, международных партнерств и т.п. Если компания своей деятельностью вносит вклад в достижение этих целей (не благотворительной, а именно коммерческой деятельностью), то это импакт-компания и объект импакт-инвестирования. Если фонд или частный инвестор вкладывается в такую компанию, это, по сути, импакт-инвестиция: она позволяет развиваться бизнесу, который работает на благо мира.

— Кто-то дал определение, что связал инвестиции с целями ООН, документами ООН?

— На самом деле единого определения нет, но лучшей системы координат, чем цели устойчивого развития, тоже нет, потому что это единая, признанная во всем мире аксиома: все страны должны по разным направлениям стараться достичь этих целей. Крупные корпорации тоже пытаются достигать целей устойчивого развития ООН, потому что им это дает глобальное партнерство. Благотворительные организации тоже смотрят на цели устойчивого развития, тоже понимают, что это некий вектор, который задала ООН как главная организация мира. В мировом сообществе уже принято соотносить цели устойчивого развития с импакт-инвестингом. Хотя, конечно, есть разные мнения, есть отдельные компании, которые не признают этих метрик, кому-то не нравится ООН. Но это самый простой путь, если ты, к примеру, оцифровываешь импакт-эффект, то есть воздействие, которое компания оказывает на окружающий мир.

Зачем нужна Ассоциация импакт-инвесторов

— Как возникла ваша ассоциация?

— В ассоциации три основных партнера, с которыми мы познакомились до того, как, собственно, я начал заниматься импакт-инвестициями. Это Ольга Дьяченко, Антон Зур, Ева Андрияш. Я до того занимался благотворительной сферой. У меня появились товарищи, которые продвигают зарубежные компании именно в сфере импакта, и в России были те, кто, в принципе, ориентировался на некий социальный сегмент. Когда мы встретились и я послушал про эту тематику, сначала появилась идея создания клуба. Я говорю:

«Слушайте, друзья, у меня есть много интересных примеров, как создаются клубы».

В общем, мы эту идею обсудили и решили сначала собрать всех, кто занимается импакт-инвестициями в России, в одном зале и попробовать сделать клуб по интересам. Когда собрали, то поняли: все говорят кто в лес, кто по дрова. Никто не знает единого определения импакт-инвестиций. Одних это вообще интересует просто теоретически — как финансовый инструмент. Других интересует чисто проектная история. Кто-то вообще говорит про благотворительность. В общем, получился полный хаос. Тогда возникла идея хаос как-то упорядочить и создать ассоциацию, в которой сразу будет задан единый вектор развития с ориентацией на зарубежный опыт. Наши коллеги за рубежом, в принципе, знают, что делать, они уже умеют оцифровывать импакт-эффект, у них есть Global Impact Investing Network (GIIN).

— Это тоже ассоциация?

— Скорее, мировая сеть. Мы просто посмотрели на их опыт и увидели: есть рынок в $500 миллиардов. Рост — 30% в год. Уже в Англии является дурным тоном инвестировать не в импакт-проекты, а у нас вообще никто об этом даже не знает. А те, кто знают, — разные люди, которые делают очень много полезных вещей, но у которых нет единого вектора. Нам помогал изначально Дмитрий Гарин из «Рыбаков Фонда», он познакомил нас с методологией, которую мы в дальнейшем стали использовать. В результате образовалась ассоциация. Мы начали проводить разные мероприятия, знакомить людей с импакт-инвестициями, сразу задали вектор. Чтобы не было расплывчатого понимания, мы сразу сказали:

«Друзья, мировое сообщество предпочитает привязываться к целям устойчивого развития. Давайте мы тут не будем устраивать дискуссии, и если компания в своей коммерческой деятельностью способствует достижению одной из этих целей, значит, она импакт, и мы этот импакт оцифруем».

— Что значит «оцифруем»?

— Это означает — в числовом выражении оценим ваш социальный эффект. Нашими партнерами и членами ассоциации становятся венчурные фонды и частные инвесторы. Для того чтобы собрать первый пул наших партнеров, мы провели еще одно заседание клуба: звали именно венчурные фонды, которым потенциально это могло быть интересно. Ряд фондов проявил желание, мы с ними начали работать по нескольким направлениям. Первое — мы начали смотреть на проекты, которые уже у них были в портфеле, и стали выделять в них импакт-составляющую. То есть мы смотрели, к примеру, какую пользу проект приносит миру в соответствии с целями устойчивого развития ООН. У нас было создано аналитическое подразделение, которое стало собирать различные зарубежные методики по оцифровке импакта и накладывать их на российскую действительность.

Кстати, в России на сайте Госкомстата уже есть оцифрованные показатели по целям устойчивого развития; в своей методологии мы используем в том числе эту статистическую информацию, чтобы показать: компания, работая, допустим, в таком-то регионе, ставит перед собой цель сокращения безработицы на 0,01%. Нужно понять, какой эффект компания принесла, сколько, к примеру, рабочих мест создала, сколько устроено людей с ограниченными возможностями; какой эффект планируется этой компанией, какую пользу они в целом внесут в мировую копилку, в достижении глобальных целей устойчивого развития. Мы взяли портфели венчурных фондов, стали смотреть их проекты, отобрали те, которые действительно самые «импакт». К примеру, если смотреть на рабочие места, то мы должны понять: на руководящих должностях больше женщин или мужчин?

— Гендерное равенство тоже имеет значение?

— Конечно, это отдельная цель устойчивого развития. Или: какая заработная плата, соответствует ли она прожиточному минимуму? Все эти показатели должны нам предоставлять компании, причем в разрезе всей своей деятельности. Дальше все это анализируется. Мы встречаемся с компаниями, обсуждаем, какие у них еще есть цели, и даем заключение:

«Друзья, мы считаем вас импакт-компанией или, допустим, проектом с импактом».

Это тоже разные вещи: есть проекты для импакта и проекты с импактом. Если говорить про проекты для импакта, то это проекты в сфере образования, медицины, экологии, чистой энергии. А есть компании, где это сразу незаметно, но они тоже генерируют много позитивного.

— Много сейчас членов у ассоциации?

— Сейчас у нас шесть венчурных фондов, и несколько фондов подают заявки. Фонды из-за рубежа (в основном из СНГ) тоже хотят к нам присоединяться. Собственно, сейчас наблюдается определенный ажиотаж вокруг этой темы.

Объяснить смысл

— Какие еще функции есть у ассоциации?

— У нас есть несколько функций. Прежде всего — просветительская деятельность, то есть мы рассказываем российскому рынку про импакт. В частности, у нас было большое мероприятие, которое мы организовали вместе с инвестиционным клубом «Хедлайнеры» и компанией StartTrack с участием Рубена Варданяна, который является, по сути, главным импакт-инвестором в нашей стране, Алексея Горячева, который привел на российский рынок импакт-компании и является тоже одним из главных импакт-инвесторов. Из-за рубежа мы пригласили звездных специалистов, которые могут рассказать об импакте, как это уже устроено и работает. Мы специально собираем в одном зале наибольшее количество инвесторов, чтобы вообще они поняли, что такое импакт-инвестиции, поняли их ценность для себя. Ценность на самом деле колоссальная. Для многих в России это не очевидно, потому что мы в своем мирке живем — и объективно мы уже очень сильно отстаем. Мировой рынок — $500 миллиардов, он растет буквально на глазах, а мы вообще в нулях находимся.

— Наверное, мы «в нулях» не потому, что ничего не делаем, а потому что просто это не учитываем.

— Да, мы даже не знаем, что это такое. И мы как раз хотим рассказать:

«Друзья, мы можем сейчас оцифровать наши текущие активы, показать миру, какой у них позитивный эффект».

Тот же Рубен Варданян сколько делает всего хорошего… В результате мы должны занять какое-то место на международной арене, а для инвестора это возможность попасть в международное сообщество, которое открывает совершенно другие горизонты для инвестиций, для доходности, для будущего в целом.

— Таким образом, наши инвесторы получают репутационный эффект?

— Это проходной билет на рынок международный инвестиций. Это не хайп — это тренд. Он будет только продолжать развиваться. Чтобы нашему инвестору попытаться занять на Западе и в мире какие-то хорошие позиции, чтобы с ним общались, чтобы его привлекали к интересным сделкам, в хорошее network-партнерство, это уже скоро будет чуть ли не обязательной вещью. Мы хотим об этом рассказать. Да, еще очень важно, что импакт-инвестиции — это вообще не про благотворительность. Не о том, что вы должны из своего кармана достать деньги и отдать. Вот я — человек, который занимается благотворительностью. Со стороны Общественной палаты Московской области я в Московской области развиваю некоммерческие организации. Но это совсем другая история. Мы сейчас говорим про импакт как инструмент достижения доходности со смыслом. То есть ты и зарабатываешь, и при этом вкладываешь во что-то смысловое, что помогает миру. Это совсем другая парадигма — парадигма смыслового инвестирования. Мы хотим рассказать, что импакт-инвестиции — это про инвестиции, про деньги, но деньги со смыслом.

Проблема международной репутации

— Будут ли международным сообществом признаны ваши метрики?

— Наши метрики как раз и есть международные. Мы же изначально специально стали отталкиваться от целей устойчивого развития ООН, от методологии GIIN в том числе. При оцифровке показателей импакта в компаниях мы используем методологию GIIN, хотя добавляем что-то свое, более специфическое.

— Означает ли это, что инвесторы, инвестиционные фонды должны при отборе проектов установить некий фильтр наподобие того, что есть у исламских банков? Они в какие-то бизнесы инвестируют, но туда, где есть противоречие исламским нормам, не вкладываются.

— Безусловно, не означает. Понятно: все равно как инвестировали в нефть, так и будут инвестировать. Ничего тут не изменится. Но надо понимать, мир немножечко меняется. Для клиентов, для инвесторов становится важной репутация компании — как она выглядит на международной арене, как позиционирует себя, приносит ли какую-то пользу. К примеру, если брать поколение Z, то уже, по-моему, 70-80% этих ребят, у кого есть деньги, инвестируют только в импакт. То есть это вообще новый способ мышления. Молодые ребята думают немножечко по-другому. Мир точно будет меняться. Надо просто учитывать: если хочешь быть на волне, пора заскакивать в последний вагон.

— Скажите, стоит ли вопрос о разработке каких-то документов наподобие этических кодексов, на которые компании могли бы смотреть или даже принимать у себя?

— У крупных компаний уже, в принципе, есть определенные пункты, которые они у себя прописывают в уставах. Что касается стартапов, мы будем стараться сделать все возможное, чтобы стартапы изначально в своей деятельности учитывали импакт-составляющую. Только так они смогут к нам попасть. Только такие стартапы, которые действительно для импакта или, по крайней мере, с импактом и пытаются его как-то позиционировать и оцифровать, смогут через нас привлекать инвестиции.

Проблема масштабирования

— Тут возникает следующий вопрос: выступает ли ваша ассоциация в качестве инициатора инвестиций? Связываете ли вы инвесторов с проектами?

— Да, этим мы тоже занимаемся. У нас есть служба скаутинга, которая смотрит и на российские, и на международные проекты. Мы смотрим на фрейм фондов, то есть на какие проекты ориентированы наши партнеры. Под них стараемся искать интересные импакт-проекты. Наша задача, конечно, в том, чтобы импакт сделать больше; чтобы фонды, частные инвесторы и стартапы находили друг друга, и импакт развивался.

— Скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, какие из целей устойчивого развития в России и российских проектах достигаются сравнительно просто? То есть где мы в среднестатистическом проекте, скорее всего, найдем какую-то импакт-составляющую? А какие составляющие, наоборот, у нас еще слабы?

— Понятно, что легко найти выполнение таких пунктов, как «достойная работа», «искоренение бедности». Если какой-нибудь завод создает свой филиал в какой-нибудь глубинке, где у людей не было работы, а тут она появилась, это уже сразу импакт получается. Найти экологический эффект тяжелее. Почти в каждой компании можно найти что-то , связанное с рабочими местами. Гендерное равенство, трудоустройство людей с ограниченными возможностями и просто вывод людей из бедности практически у каждой компании можно найти. Но тут тоже важный момент. Импакт-компанией может быть только масштабируемый бизнес. Если, условно говоря, в какой-нибудь деревне один человек шикарно делает валенки, если он один знает какой-то древний рецепт, как валенки должны получиться хорошими, то он — молодец, но это — не импакт-проект. Его нельзя клонировать и во всем мире начать делать самые крутые валенки. Импакт-проект — это проект, который претендует на масштабирование, на достижение каких-то больших и серьезных результатов. Если говорить о целях, которые проще нащупать, то это развитие инфраструктуры, экономический рост, международное партнерство. Вот с этими целями можно работать, но их тяжело оцифровывать. Здесь такая двоякая тема. Да, вроде компания работает в этом направлении, но явного пиар-эффекта для нее от этого не будет.

— То есть для экономического роста должна быть очень масштабная инвестиция?

— Сам объект инвестирования должен иметь потенциал для масштабирования. И не просто потенциал, а желание масштабироваться. Тогда мы его считаем импакт-проектом, достойным, соответственно, импакт-инвестиций.

Беседовал Константин Фрумкин

Подписывайтесь на канал «Инвест-Форсайта» в «Яндекс.Дзене»

Источник