1.1.3. Роль иностранных инвестиций в глобализации мировой экономики
Одной из заметных вех современной системы международных экономических отношений является возрастание роли межгосударственного инвестиционного сотрудничества, что вызвано объективной потребностью усиления глобазизации на всех уровнях.
В современном мире практически не осталось стран, не вовлеченных в процессы международного инвестиционного сотрудничества. Даже такие страны, как Куба и КНДР, в последние годы становятся на путь привлечения прямых иностранных инвестиций в свою экономику*(13). Прямые иностранные инвестиции стимулируются в некоторых странах возможностью использования абсолютных инфраструктурных преимуществ в виде низких затрат на оплату труда, невысоких экологических стандартов, высокой квалификации рабочей силы или выгодного для инвестора налогообложения. Примером могут служить возросшие прямые инвестиции американских и европейских компаний в Южную Корею*(14).
В процессах глобализации мировой экономики международные потоки инвестиционного капитала играют более значительную роль в сравнении с международной торговлей товарами и услугами. Уже не требует доказательств, что устойчивое экономическое развитие стран невозможно без эффективного участия в мирохозяйственных процессах, в том числе без активного использования преимуществ от привлечения прямых иностранных инвестиций. Международному движению капиталов способствует то, что в конце ХХ в. широкое распространение получили унифицированные нормы государственного регулирования инвестиционных процессов.
Ключевую роль в инвестиционной жизни международного сообщества играют сегодня транснациональные корпорации США. Около половины американского экспорта падает на долю американских и зарубежных ТНК. Большая часть платежей, связанных с трансфертом новых технологий, осуществляется внутри транснациональных корпораций (в США — до 80%). Основным характерным свойством транснациональных корпораций является наличие прямых инвестиций. Общий объем накопленных американскими ТНК прямых иностранных инвестиций превышает 4 трлн долл., а объем их продаж составляет 25% мировых, причем одна треть продукции ТНК США выпускается аффилированными зарубежными структурами. Объем продаж заграничных структур ТНК уже превышает весь мировой экспорт*(15). Все последние годы Соединенные Штаты находятся на первом месте по размерам привлеченных прямых иностранных инвестиций. На примере США четко прослеживается тенденция — чем более развита страна, тем больше прямых иностранных инвестиций она вкладывает, но и тем больше их привлекает. В списке 100 крупнейших инвестиционных фирм («World Investment Report») американские компании прочно лидируют. Например, на первом месте по объему зарубежных активов (а именно по этому критерию распределяются места в списке 100 ведущих ТНК) идет американская корпорация «Джэнерал Электрик», зарубежные активы которой составили 97,4 млрд долл. В первой десятке рассматриваемого списка ТНК представлены пять американских, т.е. половина из десятка крупнейших ТНК имеют свои штаб-квартиры в США.
Конкурентами американских ТНК являются аналогичные финансово-экономические образования стран Европейского Союза. Общее их число (из семи стран ЕС) составило 45.
Глобализация экономической жизни отнюдь не устраняет различий между отдельными составными частями мирового хозяйства (между развитыми, развивающимися и переходными экономиками). Международный поток капиталов в значительной степени способствует тому, что национальные экономики становятся все более зависимыми. Вместе с тем в странах с разным уровнем экономического развития прямые иностранные инвестиции играют неодинаковую роль. Суммы привлекаемых капиталов зависят и от мотивации, которой руководствуются иностранные инвесторы, и от политики по отношению к ним, и от тех целей, которые ставит перед собой принимающая страна. Особенно это стало проявляться в конце 90-х годов ХХ в., когда темпы прироста привлеченных прямых иностранных инвестиций в целом по всему миру резко возросли.
Мировым лидером по суммам привлекаемых иностранных инвестиций в настоящее время по-прежнему выступают США, которые еще больше оторвались от ближайших преследователей. В середине 90-х годов прошлого века второе место занимал Китай, страна, сочетающая в себе черты крупнейшей развивающейся и крупнейшей переходной экономики. Однако в конце 90-х годов на второе место вышла Великобритания, а Китай опередила еще одна европейская страна — Швеция*(16).
При этом между развитыми странами произошла существенная перегруппировка сил. До конца 90-х годов ХХ в. государства Европейского Союза выступали крупнейшим источником прямых инвестиций, при этом в большинстве случаев обменивая капиталы между собой. В отличие от американских инвесторов они проявляли интерес к другим регионам — реципиентам капитала.
Структура мировых инвестиционных потоков объясняется тем, что от мирового финансового кризиса в наибольшей степени пострадали развивающиеся страны и страны с переходной экономикой. Большинство из них в конце 90-х годов пережили хозяйственный спад или в лучшем случае замедление экономического роста. В развитых странах нестабильность международных финансовых рынков меньше отразилась на состоянии реального сектора.
Таким образом, преобладающая доля ввоза и вывоза прямых инвестиций, по мнению ведущих специалистов, по-прежнему будет приходиться на зону индустриального и постиндустриального ядра мировой экономики. В обозримом будущем основными сферами притяжения таких инвестиций останутся финансово-банковский сектор, сфера услуг, прежде всего информационных, фармацевтика, биотехнология, электронная промышленность, науко- и техноемкое машиностроение. В менее развитых регионах мира сохранят свою привлекательность такие геостратегические отрасли, как нефте- и газодобыча, некоторые секторы зарождающегося машиностроения, а также отдельные подотрасли аграрно-промышленного комплекса*(17).
По мнению некоторых специалистов, сдвиг международных капиталопотоков в сторону высокоразвитых стран — явление временное. И волна трансграничных слияний в развитой части мировой экономики, и тем более последствия финансового кризиса 1997-1998 гг., подорвавшие репутацию ряда развивающихся и переходных к рыночной экономике стран, начинают спадать. Вместе с тем все большее количество развивающихся государств в ходе дальнейших экономических реформ повышают свою инвестиционную привлекательность*(18). Что касается западных стран, то после инвестиционного бума на самом рубеже веков скорее всего наступит стабилизация прироста ежегодных иностранных инвестиций примерно на уровне 10-12% в качестве долгосрочного тренда.
Важное значение в международно-правовом регулировании иностранных инвестиций имеет дальнейшая либерализация международных экономических связей. Финансовые потрясения 1997-1998 гг. еще раз подтвердили эту истину. Дело в том, что прошедшие события не переросли в серьезный экономический кризис мирового масштаба во многом благодаря приверженности правительств как пострадавших, так и остальных стран мирового сообщества принципам свободной торговли и обязательствам, взятым на себя в рамках многосторонних соглашений под эгидой ГАТТ/ВТО. Если бы некоторые крупные государства поддались соблазну защитить свои внутренние рынки от наплыва подешевевших товаров из стран, валюты которых в 1997 и 1998 гг. сильно девальвировались, цепная реакция протекционизма могла бы, как в 20-х годах ХХ в., охватить большую часть мирового рыночного пространства. В том, что этого не произошло, — несомненная заслуга сложившихся к 90-м годам правил поведения государств на мировой арене и ВТО как мирового института, обеспечивающего их соблюдение*(20). Следует признать, что некоторые государства вынуждены были использовать защитные меры, но в основном не выходя за пределы положений ГАТТ. И все же опасность рецидива протекционистских тенденций сохраняется.
Как показывает опыт, прогнозирование развития мировой экономики — дело неблагодарное. Достаточно припомнить прогнозы, которые делали ученые в прошлом. Например, в начале ХХ в. огромные надежды подавала Аргентина, занимавшая 10-е место в мире по ВВП на душу населения. Сегодня она на 60-м месте. Еще в 1960 г. Филиппины обгоняли Тайвань и Южную Корею, а теперь они отстают от них в шесть и четыре раза соответственно. В начале 60-х годов ХХ в. Гана была богатейшей страной Африки, по душевому ВВП находившейся на уровне Греции и Японии. Но прогнозы ее будущего также не сбылись. Совсем недавно, в 1989 г., один из членов японского парламента заявил, что у США нет будущего, и такой прогноз не вызвал большого удивления.
Что касается России, то по уровню привлечения иностранных инвестиций она занимает сегодня весьма скромное место в мировом сообществе. Это объясняется в первую очередь отсутствием благоприятного инвестиционного климата, который определяется политической нестабильностью; отсутствием правовых гарантий для иностранных инвесторов, развитой институционной и рыночной инфраструктуры, прозрачных налоговых льгот для зарубежных предпринимателей и т.д.
Суммарный приток прямых иностранных инвестиций в страны-реципиенты достиг на рубеже XX и XXI вв. почти 700 млрд долл. США против 28 млрд долл. в 1975 г. По темпам роста трансграничное движение инвестиционных ресурсов в форме прямых иностранных инвестиций (ПИИ) далеко оторвалось от соответствующих показателей, характеризующих в масштабах всего мирового хозяйства динамику ВВП, промышленного производства, международной торговли*(22). На фоне глобальных мировых масштабов привлечения и использования иностранных инвестиций в последней четверти XX в. Россия, как уже отмечалось, занимала весьма скромную позицию*(23).
В свете приведенных выше данных мировой статистики абсолютно бездоказательными представляются высказывания отдельных политических лидеров левого толка о засилии иностранного капитала в России. Кстати, боязнь притока капиталов из-за рубежа была характерна и для дореволюционной России. Неслучайно великий ученый Д.И. Менделеев в свое время призывал российскую власть и деловых людей не бояться прихода иностранного капитала, рассматривая это как очень полезное явление для развития страны.
Между тем Россия была и остается весьма привлекательной для иностранных инвесторов. В суммарном ВПП всех новых рынков доля России составляет свыше 25%. По самым скромным оценкам, у России больше природных ресурсов (10,2 трлн долл.), чем у Бразилии (3,3 трлн долл.), Южной Африки (1,1 трлн долл.), Китая (0,6 трлн долл.) и Индии (0,4 трлн долл.), вместе взятых. При наличии благоприятного инвестиционного климата Россия в состоянии в ближайшие 10-15 лет освоить 200-300 млрд долл. капитальных вложений в реконструкцию и модернизацию производства в соответствии с требованиями мирового и внутреннего рынков.
Незначительные масштабы привлечения иностранных инвестиций в экономику России обусловлены общим неблагоприятным инвестиционным климатом — политической нестабильностью, затянувшимся кризисом, незавершенностью процесса перестройки экономики, коррупцией и т.д. Не последнюю роль здесь играют и сложные проблемы в правовом регулировании иностранных инвестиций, в частности связанные с определенным несоответствием отечественного инвестиционного законодательства международно-правовым нормам.
Источник
Глобализация финансов иностранные инвестиции
Таким образом, в настоящее время глобализация в различных аспектах проявляется на планетарном, континентальном, наднациональном, государственном, региональном и локальном уровнях. Это разные, тесно взаимосвязанные процессы, усиливающие или гасящие друг друга, дающие неожиданные эффекты взаимодействия.
Целью исследования является определение экономического содержания процесса глобализации национальных финансовых рынков.
Информационную и статистическую основу исследования составили научные публикации по вопросам регулирования финансового сектора экономики, а также, приведенные в зарубежной и отечественной научной литературе, статистические данные, материалы, используемые финансово-кредитными институтами и органами государственного управления, электронные ресурсы сети Интернет. Методологической основой диссертационного исследования стали диалектический, системный и исторический подходы.
Результаты исследования и их обсуждение. В современной науке существует большое количество подходов к определению глобализации, что объясняется сложностью данного феномена. Остановимся подробнее на тех позициях, которые на наш взгляд в большей степени отражают экономическую сущность данного процесса.
Первым в научный оборот термин «глобализация» ввел профессор маркетинга Гарвардского университета Теодор Левитт (Teodor Levitt), в статье «Глобализация рынков». Левитт определил глобализацию как «феномен слияния рынков отдельных продуктов, производимых крупными многонациональными корпорациями» [9].
Профессор Парижского института политических исследований Бертран Бади определяет глобализацию, как постоянно идущий исторический процесс, как гомогенизацию и универсализацию мира, как процесс разрушения национальных границ [3].
Специалисты МБРР и эксперты МВФ трактуют глобализацию как увеличивающуюся экономическую взаимозависимость стран мира как следствие возрастающего объема и возрастающего многообразия международных перемещений товаров, услуг и интернациональных потоков капитала, а также все более быстрого и широкого распространения технологии.
Кофи Аннан, Генеральный секретарь Организации Объединенных наций, в одном из своих докладов отметил, что глобализация представляет собой все более сложный комплекс трансграничных взаимодействий между физическими лицами, предприятиями, институтами и рынками [1]. Тот факт, что глобализация устраняет барьеры на пути свободной торговли и способствует более тесной интеграции национальных экономик, отмечает в своей работе, и лауреат Нобелевской премии по экономике Дж. Стиглиц [11].
В результате развития глобализационных процессов усиливается восприимчивость национальных экономик к внешним воздействиям и шокам. С развитием глобализации остро встает проблема обеспечения экономической безопасности государств. «Выживание государства-нации сегодня зависит уже не столько от способности противостоять традиционным военным угрозам (хотя их все еще рано сбрасывать со счетов), сколько от возможности находить адекватные ответы (создавая для этого соответствующие средства) на новые вызовы экономического, технологического, экологического, демографического и информационного характера» — отмечает профессор П.А. Цыганков [6].
Наиболее наглядно процессы глобализации проявляются в финансовой сфере, поскольку именно капитал оказывает решающее воздействие на экономические процессы. Финансовая глобализация представляет собой «развитие глобальных финансовых рынков, рост трансграничных потоков капитала и усиление активности международных финансовых организаций. В тоже время, говоря о финансовой глобализации имеют в виду свободное перемещение капитала между странами» [4].
На формирование в мире единого финансового пространства оказала сильнейшее влияние информационная революция. Основанная на новейших информационно-коммуникационных технологиях, она сделала возможным гибкое международное сотрудничество в финансовой сфере. С формированием финансово-информационного комплекса банки и иные финансовые институты в режиме реального времени могут проводить операции на любых рынках мира и концентрировать свои инвестиции на наиболее интересных сферах, уже не руководствуясь страновым принципом. Это не только облегчает их работу, но и делает ее более продуктивной.
Главенствующая роль процесса финансовой глобализации подтверждается опережающими темпами роста прямых иностранных инвестиций по сравнению с темпами роста трансграничных потоков капитала.
По оценкам Я. Миркина, профессора Института мировой экономики и международных отношений РАН, процесс финансовой глобализации будет усиливаться (табл. 1).
Прогнозируемая динамика процесса глобализации [2]
Трансграничные потоки капитала / Мировой ВВП в текущих ценах, %
Накопленные прямые иностранные инвестиции (всего-мир)/ Мировой ВВП в текущих ценах, %
Глобальный финансовый рынок постоянно меняется, потому что появляются новые финансовые услуги, чья доля в мировой внешней торговле с каждым годом возрастает. Меняются и финансовые связи между странами, все больше и больше усложняясь и провоцируя новые и новые риски.
Как отмечает в своем исследовании А. Стердиньяк, с начала 2010 г. на финансовых рынках возник новый объект для беспокойства и новый глобальный риск — увеличение бюджетных дефицитов и государственного долга. Во всех развитых странах, даже в наиболее крупных из них, существует угроза дефолта по государственному долгу. На февраль 2010 г. свопы на кредитный дефолт по пятилетним государственным облигациям достигли в Греции 4,3 процентных пункта; в Португалии — 2,4; Ирландии — 1,8; Испании — 1,7; Италии — 1,6; Великобритании — 1,0; Франции — 0,7 и в США — 0,65 пункта. Руководители крупных банков, рейтинговых агентств и инвестиционных фондов выражают беспокойство по поводу устойчивости государственных финансов и требуют от государств принятия мер, направленных на уменьшение государственного долга за счет снижения государственных расходов, в основном социальных, поскольку повышение налогов по соображениям поддержания конкурентоспособности уже невозможно. Таким образом, государственные власти оказываются перед лицом двух противоречивых требований: с одной стороны, поддерживать экономическую активность, а с другой — улучшать свое финансовое положение. В мировом масштабе владельцы капиталов хотят распоряжаться значительными финансовыми активами, которые были получены благодаря «финансовому пузырю». После его разрыва дефицит глобального спроса компенсировался за счет роста дефицита государственного бюджета и низких процентных ставок. Когда долгосрочные процентные ставки повышаются под предлогом возрастания уровня рисков, когда распространяется тезис о том, что нынешний дефицит является завтрашним налогом и что нужно все больше сберегать, экономическая политика становится бессильной, а мировая экономика — неуправляемой [10].
Финансовая глобализация создает целый комплекс проблем. По данным Международного валютного фонда в 70-е годы ХХ века тридцать одна страна мира имела низкие показатели экономического развития и относилась к беднейшим странам. В этих странах проживало 11,1% от мирового населения. К 2011 году количество беднейших стран составило тридцать девять, количество населения в которых составило примерно 9,1% от мирового уровня. Таким образом, финансовая глобализация увеличивает поляризацию мирового развития.
Является ли процесс глобализации необратимым явлением? По мнению бывшего главы Федеральной резервной системы США Алана Гриспена, однозначного ответа на данный вопрос не существует, и дискуссия о перспективах глобализации пока не закончена. Каждый этап развития мировой экономики уникален по своей природе и нельзя экстраполировать опыт, полученный в прошлом, в будущее, поскольку условия существования мировой экономики не являются воспроизводимыми [8]. Тем не менее, процесс глобализации, как и все экономические процессы, является циклическим. Поэтому, после завершения определенной фазы развития мировой экономики возможно некоторое отступление глобализационного процесса, что может быть связано с мировой рецессией.
Глобальный мир — это идеальное пространство, пространство без национальных границ, где созданы все условия для свободного экономического развития. Однако, по его мнению, такое идеальное состояние мировой экономики невозможно. Поляризация экономического развития, которая проявляется в резкой дифференциации доходов различных социальных пластов населения, являющаяся результатом глобализации — это угроза согласия и стабильности демократических государств, подрыв доверия власти, экономическим элитам и надгосударственным политико-экономическим институтам. Подрыв доверия приводит разрушительной реакции большинства населения на действия национальных правительств, направленных на борьбу с кризисами и внешними шоками. В итоге нарушается мировой политический баланс [8].
Данные выводы Гриспена были проиллюстрированы массовыми стачками и забастовками в 2011-2012 гг. в европейских странах, таких как Испания, Португалия, Кипр и др. В этих странах, помимо экономических лозунгов, звучали и политические, вызванные недоверием власти и существующим политико-экономическим системам этих государств. Широкие слои населения не согласны с монетарными методами борьбы с финансовым кризисом, навязанными международными политико-экономическими институтами. Такие методы, как правило, обмениваются на предоставленную финансовую помощь и средства поддержки, но вызывают крайние формы протеста населения и противостояние политических групп.
Государства, относящиеся к категории «периферийного капитализма», становятся на глобальном уровне зависимыми от деятельности и финансов транснациональных компаний, а политическом плане подчиненными странам «централизованного капитализма».
Российская финансовая система, благодаря финансовой глобализации, стала частью глобальных финансов, повторяя фундаментальные тенденции, связанные с ними. Все финансовые рынки действуют как глобальные. Финансовый рынок России ведёт себя как единый финансовый актив, взаимодействующий с другими рынками. Страна действует как самостоятельный субъект только при фундаментальных изменениях в ней, в таких сферах, как политическая и экономическая система.
В будущем прогнозируется сохранение функциональной зависимости динамики российского финансового рынка от стоимостного движения зарубежных рынков и поведения глобальных инвесторов [5].
Сегодня мировая финансовая архитектура претерпевает значительные изменения, которые будут непосредственно влиять и на положение России в ней. В таблице 2 отражено распределение экономического и финансового влияния в мире между мировыми финансовыми кластерами.
Распределение экономического и финансового влияния в мире [5]
Доля стран в мировом ВВП в текущих ценах, %
Доля стран в мировых финансовых активах, %
Биржевые деривативы(стоимость открытых позиций), %
Источник