Bitcoin in the economist

The Economist explains
How does Bitcoin work?

The virtual currency is decentralised, which is part of its appeal

Hand-picked stories, in your inbox

A daily email with the best of our journalism

BITCOIN, the world’s “first decentralised digital currency”, was launched in 2009 by a mysterious person known only by the pseudonym Satoshi Nakamoto, whose true identity is still unknown. Since then, the value of a single Bitcoin has fluctuated wildly, reaching a high of around $1,000 in late 2013 before falling to less than half that level, and then rebounding in 2016. What exactly is Bitcoin, and how does it work?

Unlike traditional currencies, which are issued by central banks, Bitcoin has no central monetary authority. Instead it is underpinned by a peer-to-peer computer network made up of its users’ machines, akin to the networks that underpin BitTorrent, a file-sharing system, and Skype, an audio, video and chat service. Bitcoins are mathematically generated as the computers in this network execute difficult number-crunching tasks, a procedure known as Bitcoin “mining”. The mathematics of the Bitcoin system were set up so that it becomes progressively more difficult to “mine” Bitcoins over time, and the total number that can ever be mined is limited to around 21 million. There is therefore no way for a central bank to issue a flood of new Bitcoins and devalue those already in circulation.

The entire network is used to monitor and verify both the creation of new Bitcoins through mining, and the transfer of Bitcoins between users. A log is collectively maintained of all transactions, with every new transaction broadcast across the Bitcoin network. Participating machines communicate to create and agree on updates to the official log. This process, which is computationally intensive, is in fact the process used to mine Bitcoins: roughly every 10 minutes, a user whose updates to the log have been approved by the network is awarded a fixed number of new Bitcoins. This has prompted Bitcoin fans to build ever more powerful computers for use in Bitcoin mining.

Bitcoins (or fractions of Bitcoins known as satoshis) can be bought and sold in return for traditional currency on several exchanges, and can also be directly transferred across the internet from one user to another using appropriate software. This makes Bitcoin a potentially attractive currency in which to settle international transactions, without messing around with bank charges or exchange rates. Some internet services (such as web hosting and online gambling) can be paid for using Bitcoin. The complexity and opacity of the system means it also appeals to those with more nefarious purposes in mind, such as money laundering or paying for illegal drugs. But most people will be reluctant to adopt Bitcoin while the software required to use it remains so complex, and the value of an individual Bitcoin is so volatile. Just as BitTorrent was not the first file-sharing service and Skype was not the first voice-over-internet service, it may be that Bitcoin will be a pioneer in the field of virtual currencies, but will be overshadowed by an easier-to-use rival.

Update: This blog post has been amended to remove the news peg.

Источник

Token effort
Bitcoin crosses $50,000

But the real action on digital currencies is at central banks

A NYONE WHO bought bitcoin a year ago must feel vindicated—and rich. The price of the cryptocurrency crossed $50,000 for the first time on February 16th, a five-fold increase over the past year. Wall Street grandees including BlackRock, Bank of New York Mellon and Morgan Stanley are mulling holding some for clients. Last week Tesla, an electric-car maker, said it had bought $1.5bn-worth of bitcoin and would accept it as payment for its cars.

Your browser does not support the element.

Enjoy more audio and podcasts on iOS or Android.

Investors’ interest in bitcoin as an asset may be rising, but the inefficiencies and transaction costs associated with its use make it unlikely ever to be a viable currency. Here the action has been within central banks. As consumers have shifted away from using physical cash, and private companies—such as Facebook—have expressed an interest in launching their own tokens, many central banks have begun planning to issue their own digital currencies. The Bank for International Settlements, a club of central banks, last month said it expects one-fifth of the world’s population will have access to a central-bank digital currency (CBDC) by 2024.

China is the clear frontrunner. On February 17th it concluded the third big test of its digital currency, handing out 10m yuan ($1.5m) to 50,000 shoppers in Beijing. It has announced a joint venture with SWIFT, an interbank-messaging system used for cross-border payments. Sweden, another champion, has extended its pilot project.

The latest big central bank to get serious about a CBDC is the European Central Bank (ECB). Its public consultation, seeking views on the desirable features of CBDCs, concluded in January, garnering over 8,000 responses. Speaking to The Economist on February 10th, Christine Lagarde, its president, said she planned to seek approval from her colleagues to begin preparing for a digital euro. A decision is expected in April. Ms Lagarde hopes the currency will go live by 2025.

Much like other central banks, the ECB wants to offer consumers digital tender that is as safe as physical cash. Unlike bank deposits, a claim on central-bank reserves carries no credit risk. Digital-currency transactions could be settled instantly on the central bank’s ledger, rather than using the pipes of card networks and banks. That could provide a back-up system in the event that outages or cyber-attacks cause private payment channels to fail.

The bank also sees a digital currency as a potential tool to bolster the international role of the euro, which makes up just 20% of central-bank reserves globally, versus the dollar’s 60%. It could let foreigners settle cross-border transactions directly in central-bank money, which would be faster, cheaper and safer than directing them through a web of “correspondent” banks. That could make the digital euro attractive to businesses and investors.

Its main draw may be to offer a level of privacy that neither America nor China can promise, says Dave Birch, a fintech expert. The former uses its financial system to enforce sanctions; the latter seeks control. But getting the design right will be tricky: the European Union still wants to be able to track cash that is being laundered or hidden to dodge taxes. One fix could be to let users open e-wallets only once they have been vetted by banks, but for the use of the digital currency itself to be unmonitored.

A wildly successful digital euro could siphon deposits away from banks and threaten the availability of credit. Remedies being considered include capping the amount of currency users can hold or—as Fabio Panetta, a member of the ECB’s executive board, suggested on February 10th—charging penalties on use above a threshold. A digital euro could also involve “huge legal reform”, says Huw van Steenis of UBS, a bank. “Settlement finality”—which governs when a payment completes and cannot be reversed—varies across the euro zone’s 19 countries, and would need to be harmonised. Launching a CBDC will take more than token efforts. ■

For the full interview with Christine Lagarde, go to economist.com/CLpod

This article appeared in the Finance & economics section of the print edition under the headline «Token gestures»

Источник

Журнал The Economist о будущем Биткоина и блокчейна

The Economist — одно из крупнейших мировых изданий о финансах и экономике — опубликовало статью о перспективах Биткоина и блокчейна под названием «Перспективы Биткоина — механизмы доверия».

У Биткоина не слишком хорошая репутация. Эта децентрализованная криптовалюта, поддерживаемая мощностями глобальной сети устройств хэширования, печально известна высокой волатильностью, ревностными сторонниками и антисоциальными способами употребления — это вымогательство, торговля наркотиками и найм киллеров на онлайн-рынках «даркнета».

На самом деле, это несправедливо. В течении почти всего года стоимость биткоина была довольно стабильной, в районе 250$. Среди регуляторов и финансовых институтов скептицизм сменился энтузиазмом. Евросоюз недавно признал биткоин валютой. Но самой большой несправедливостью является теневой имидж биткоина, который искажает взгляд людей на блокчейн — технологию, лежащую в его основе. Это нововведение несет в себе потенциал, выходящий далеко за пределы криптовалюты. Блокчейн дает людям, которые не доверяют друг другу, возможность сотрудничать без необходимости в посредниках. Проще говоря, это механизм для создания доверия.

Чтобы понять мощь блокчейна и то, что он может делать, важно различать три вещи, которые обычно путают: валюту Биткоин, технологию цепочки блоков и идею блокчейна в целом. Полезной аналогией будет Napster — новаторский, но незаконный P2P-сервис передачи файлов? возникший в 1999 году. Он предоставлял бесплатный доступ к миллионам музыкальных треков. Napster был быстро закрыт, но стал вдохновением для других подобных сервисов. Все же, несмотря на его сомнительное происхождение, технология p2P нашла легальное применение, появились такие стартапы, как Skype (голосовая и видеосвязь), Spotify(онлайн радио), и наконец Bitcoin.

Блокчейн — потенциально очень мощная технология. По сути, это общедоступная, надежная, публичная книга учета, которую каждый может проверять, но никто не может контролировать. Пользователи блокчейна совместно поддерживают целостность данных. Изменения могут быть внесены только в соотвествии со строгими правилами и на основе совместного согласия (консенсуса). Такой подход к учету данных в блокчейне Биткоина предотвращает возможность потратить одни и те же монеты дважды, а также непрерывно отслеживает все транзакции. Это делает возможным существование валюты без участия центрального банка.

Блокчейн также стал неожиданным примером использования криптографии. Математическое смешивание, используемое для сокрытия исходной части информации, передаваемой в программном коде, называется хэш. Любая попытка вмешаться в любую часть блокчейна становится тут же видна, потому что новый хэш не будет соответствовать исходному. Таким образом, наука, призванная держать информацию в секрете, стала инструментом для ее открытого, прозрачного распространения.

Одна из идей использования блокчейна — сделать надежные, отказоустойчивые публичные базы данных — земельные кадастры, или реестры владения драгоценностями, или произведениями искусства. Документы могут быть заверены путем внесения информации о них в публичный блокчейн, и вам больше не нужны будут нотариусы. Финансовые организации рассматривают использование блокчейна в качестве распределенной книгу учета, в которой будут храниться данные их клиентов, вместо того, чтоб хранить дынные на внутренних серверах. Надежные частные книги учета убирают необходимость в контролирующий органах, это быстро и сводит ошибки практически к нулю. Santander (крупнейшая финансово-кредитная группа в Испании) рассчитала, что блокчейн к 2022 году может сэкономить банкам до 20 миллиардов долларов ежегодно. Двадцать пять банков создали стартап R3 CEV, работающий с технологией блокчейн для разработки общий стандартов. Биржа Nasdaq собирается использовать эту технологию для записи торгов ценными бумагами частных компаний.

Этим новым блокчейнам не обязательно работать точно так же, как биткоину. Многие из них могут использовать свою модель — найти альтернативу POW (доказательство работы) Биткоина, процессу предусматривающему оплату добытыми биткоинами майнерам в обмен на предоставление вычислительной мощности, необходимой для поддержания работы сети. Так, группа проверенных участников могла бы договориться о создании частного блокчейна, что потребовало бы меньших затрат на безопасность. Блокчейны также могут реализовывать бизнес-правила, такие как способность совершать транзакцию, только если два, или более участников одобряют ее, или если другая транзакция уже завершилась. Как в случае с Napster и технологией P2P, умная идея изменяется и улучшается. В процессе улучшая свою «запятнанную» репутацию.

Распространение блокчейнов плохо для всех организаций, нуждающихся в доверии. В первую очередь, это централизованные бюрократические институты: банки, клиринговые палаты, государственная власть, которые считаются достаточно надежными, чтоб выступать доверенной стороной в проведении транзакций. Даже если некоторые банки и правительственные организации будут использовать новую технологию, другие безусловно будут бороться с ней. Но, учитывая снижение доверия к банкам и правительствам, способность создать большую прозрачность и общественный контроль могло бы быть хорошим делом.

Регулирование технологии блокчейн на этой ранней стадии будет ошибкой: история peer-to-peer показывает, что нужно время для развития потенциала этой технологии. В то же время, регуляторам следует наблюдать или найти способ приспособиться к новому подходу в рамках существующих структур. Это лучше, чем давить на молодую, быстро развивающуюся идею чрезмерным количеством правил.

Возможно, «распределенный публичный реестр» звучит не совсем революционно или привлекательно. Тем не менее, блокчейн имеет потенциал изменить способ взаимодействия людей и бизнеса. Любители биткоина в восторге от либертарианских идеалов, цифровая валюта вне досягаемости любых центральных банков. Реальная инновация — это не просто цифровые монеты сами по себе, а механизм, который их производит и который обещает намного больше.

Источник

Cryptocraze
Is the financial establishment coming round to bitcoin?

Some financiers see the cryptocurrency as a hedge against inflation

T WELVE YEARS ago, on January 3rd 2009, a headline on the front page of the Times read: “Chancellor on brink of second bail-out for banks”—a reference to the British government’s efforts to save the country’s financial system from collapse. When Satoshi Nakamoto, the mysterious inventor of bitcoin, created the first 50 coins, now called the “genesis block”, he permanently embedded the date and that headline into the data. The hidden text was a digital battle cry. Mr Nakamoto had decided it was time for something new: a decentralised cryptocurrency, free from the control of governments and central banks.

Your browser does not support the element.

Enjoy more audio and podcasts on iOS or Android.

Mr Nakamoto has vanished from public view, but his invention has gained prominence—and lately has been soaring in value, too. It first gained widespread attention in 2013 as a financial curiosity, when its price climbed above a then giddy-looking $1,000. In 2017, in a frenzy of speculation, the price spiked just shy of $20,000, but then quickly plummeted. As recently as October 2020 it was worth only $10,600. But then it began to climb again, passing its old peak on December 17th and ascending to a new high, above $36,000, on January 6th (see chart).

Over the years bitcoin has spawned an entire ecosystem, including lots of copycat tokens, such as Ether; and several exchanges to trade cryptocurrencies, such as Coinbase, founded in 2012. Many have dismissed investing in it as a pursuit for those on the financial (or even legal) fringe. Bitcoin is no stranger to scandal: in 2014, for instance, Mt Gox, another exchange, collapsed after a hoard of tokens was stolen.

Unlike the last occasion when prices were rocketing, the current surge seems to have been spurred by interest from the financial establishment, most of which had long scorned it. Paul Tudor Jones of Tudor Investments, which manages $38bn, has said one of his funds could increase its bitcoin position to as much as a “low single digit” percentage of its assets. Bill Miller of Miller Value Partners has remarked that the chance of the token’s value falling to zero is “lower than it had ever been”. Stanley Druckenmiller, a former protégé of George Soros, has also warmed to the idea of using bitcoin as a hedge in place of gold, which is often used as a financial bet on anarchy, or against inflation. On December 17th Coinbase filed to go public. A long-predicted bitcoin exchange-traded fund (ETF) may at last come to fruition in 2021.

If some portfolio managers have come round to investing in bitcoin, its value could climb further—or, at least, there could be a floor to it. If the masses pile in through an ETF, that would also maintain demand. But other investors, such as the managers of huge pension funds, are likely to keep steering clear. They typically invest in things that generate reliable future cashflows, like bonds or stocks, and tend to shy away from things that don’t, such as gold, other commodities—and bitcoin.

Bitcoin was conceived as a currency, for payments and transactions. For that it would need to be stable and easy to use. Yet Mr Druckenmiller likes bitcoin because it is precisely the opposite: thinly traded and thus less liquid and more volatile than gold. It is increasingly treated by those who buy and sell it, and by regulators, as an investment. It may be good news for those holding bitcoin that others are piling in, but speculators’ enthusiasm suggests that cryptocurrencies will fall far short of their founders’ lofty aspirations. ■

This article appeared in the Finance & economics section of the print edition under the headline «Crypto-conversion»

Источник